Сияющая Цитадель
Шрифт:
– Не думаю, что одно это могло бы так изменить Сефрению, – с сомнением проговорил Вэнион. – Она чересчур здравомысляща, чтобы вспыхивать, едва кто-то скажет нелестное о стириках. Она несколько сот лет прожила в эленийских королевствах Эозии, а там ненависть к стирикам отнюдь не ограничивается литературными оскорблениями. – Он вздохнул. – Если б только она захотела поговорить со мной! Уж я бы сумел вызнать у нее хоть что-то осмысленное. Но она только сыплет гневными обвинениями. Не понимаю, что происходит.
Спархок, в отличие от Вэниона, по крайней мере догадывался, в чем дело. Афраэль намекала, что Сефрении предстоит пройти через что-то крайне
Спархок ехал по безжизненной пустыне, и его мысли были так же мрачны, как и окружающий пейзаж.
ГЛАВА 12
Кринг задумчиво смотрел на лужайку.
– Это налетело на меня, как безумие, атан Энгесса, – говорил он своему огромному другу. – С той минуты, когда я впервые увидел ее, я уже не мог и думать ни о какой другой женщине.
Они стояли в тени неподалеку от здания министерства внутренних дел.
– Ты счастливчик, друг Кринг, – заметил Энгесса своим низким мягким голосом. – Многие люди проживают жизнь, так и не изведав такой любви.
Кринг мрачновато усмехнулся:
– Уверен, что без этой любви моя жизнь была бы намного проще.
– Так ты жалеешь, что это случилось?
– Нисколько. Я считал, что живу полной жизнью. Я был доми своего народа и знал, что в надлежащий час моя мать, согласно нашим обычаям, подыщет мне достойную жену. Я женился бы и стал отцом множества сыновей, и все шло бы так, как должно. Потом я встретил Миртаи и лишь тогда понял, как пуста была прежде моя жизнь. – Он провел ладонью по обритой макушке. – Боюсь только, что мои соплеменники не сразу примут ее. Она так не похожа на женщин, с которыми мы привыкли иметь дело. Все было бы гораздо легче, не будь я доми.
– Не будь ты доми, друг Кринг, она вряд ли согласилась бы стать твоей женой. Миртаи горда. Она рождена, чтобы стать супругой правителя.
– Я знаю. Я не осмелился бы и подойти к ней, если б не был доми. И все-таки я предвижу трудности, которых не избежать. Она чужеземка и совсем не похожа на пелойских женщин. Наши женщины весьма высоко ценят свое положение, а Миртаи принадлежит к другой расе, она выше ростом самого высокого пелойского воина и прекраснее всех женщин, каких я видел в своей жизни. Одно это заставит сердца пелойских женщин сжаться от зависти. Ты ведь видел, какими глазами смотрела на нее Вида, жена Тикуме? – Энгесса кивнул. – Женщины моего народа невзлюбят ее еще сильнее, потому что я – доми. Она будет домэ, супругой доми, и по праву станет первой среди наших женщин. Что еще больше ухудшит дело, она будет богаче всех пелоев.
– Не понимаю.
– Мои дела шли хорошо. Стада мои росли, в кражах мне сопутствовала удача. Все мое имущество будет принадлежать Миртаи. Она будет владеть огромными отарами овец и стадами другого скота. Только табуны коней останутся моими.
– Таков пелойский обычай?
– О да. Овцы, козы, коровы – пища, а потому они принадлежат женщинам. Женщины владеют также шатрами, постелями и фургонами. Золото, которое платит нам король за уши земохцев, принадлежит равно всему народу пелоев, так что единственное, чем владеем мы, мужчины, – это оружие и кони. Если задуматься, женщинам принадлежит почти все, а мы всю жизнь оберегаем их имущество.
– У вас странные обычаи, друг Кринг. Кринг пожал плечами.
– Мысли мужчины не должны быть заняты заботой об имуществе. Это отвлекает его во время боя.
– Да, друг мой, это мудро. Кто же владеет твоим имуществом, пока ты еще не женат?
– Моя мать. Она разумная женщина, и то, что у нее будет такая дочь, как Миртаи, многократно возвысит ее. Она пользуется большим почетом среди пелойских женщин, и я надеюсь, что она сумеет утихомирить слишком ретивых – по крайней мере, моих сестер. – Кринг вдруг хохотнул. – Воображаю, с каким удовольствием я буду любоваться лицами моих сестер, когда представлю их Миртаи, и они должны будут кланяться ей! Я не слишком-то люблю их. Все они каждый вечер молятся о моей смерти.
– Твои сестры?! – Энгесса был потрясен.
– Разумеется. Если я умру, не успев жениться, все, что я добыл, станет собственностью моей матери, и мои сестры унаследуют все это богатство. Они уже считают себя богачками. Они отвергли многих достойных поклонников, потому что гордятся своим высоким положением и будущим богатством. Я был слишком занят войнами, чтобы подумать о женитьбе, и с каждым годом мои сестры все увереннее чувствовали себя владелицами огромных стад. – Он ухмыльнулся. – Боюсь, нежданное появление Миртаи повергнет их в ярость. Один из обычаев нашего народа требует, чтобы невеста провела два месяца в шатре матери своего нареченного: ей предстоит за это время узнать о нем всякие мелочи, которые следует знать жене до того, как они заключат брак. За это время моя мать и Миртаи должны также выбрать мужей всем моим сестрам. Нехорошо, когда в одном шатре живет слишком много женщин. Вот уж это взбесит моих сестер не на шутку. Надеюсь, они попытаются убить Миртаи. Я их, конечно, предостерегу, – прибавил он с благочестивым видом. – В конце концов, я их брат. Но я уверен, что они не станут слушать моих предостережений – во всяком случае, пока Миртаи не прикончит двух-трех. Как бы то ни было, у меня слишком много сестер.
– Сколько? – спросил Энгесса.
– Восемь. Как только я женюсь, их положение среди пелоев сильно изменится. Сейчас они все богатые наследницы, а после моей свадьбы станут нищими старыми девами, нахлебницами Миртаи. Думаю, они горько пожалеют о всех тех поклонниках, которых отвергали до сих пор. Кажется, в тени под стеной кто-то крадется?
Энгесса всмотрелся в здание министерства.
– Похоже на то, – согласился он. – Пойдем спросим, что ему здесь нужно. Мы ведь не хотим, чтобы кто-нибудь пробрался в здание, пока там атана Миртаи и воры.
– Верно, – согласился Кринг. Он вытащил саблю из ножен, и странная парочка бесшумно двинулась по лужайке, чтобы перехватить крадущуюся под стеной тень.
– Сарабиан, сколько лиг от Материона до Тэги? – спросила Элана, подняв глаза от письма Спархока. – Я имею в виду, по прямой?
Сарабиан снял камзол и выглядел просто великолепно в облегающих штанах и рубашке из тонкого полотна с длинными рукавами. Стянув ремешком на затылке черные до плеч волосы, он упражнялся в выпадах, целя шпагой в золотой браслет, свисавший на длинной веревочке с потолка.