Сияющая Цитадель
Шрифт:
Келтэна передернуло.
– По-моему, это все равно, что поселиться в могиле.
– Не совсем. Время едино, Келтэн, и прошлое всегда рядом с нами. Пещера хорошо послужила малому, который смастерил вот этот наконечник, и качество его работы склоняет меня поверить его опыту. Здесь есть все, что нам нужно: укрытие, вода, много дров для костра совсем недалеко, а в сотне ярдов к югу отсюда холмистый лужок, на котором смогут пастись кони.
– И что же мы будем есть? Через пару недель, когда нашей припасы иссякнут, нам придется варить суп из камней.
– Здесь
– Коз?! – Келтэн скривился.
– Но это же лучше, чем похлебка из камней, верно?
– Сэр Улаф прав, господа, – сказал Бевьер. – Эта пещера – отличная оборонительная позиция. Насколько мы знаем, дэльфам нужно подобраться к нам вплотную, чтобы причинить нам вред. Бруствер и полоса заостренных кольев на этом крутом приречном склоне удержат их на расстоянии. Если посол Итайн прав и дэльфов действительно поджимает время, наши укрепления помогут им поскорее усесться за стол переговоров.
– Ну так за дело, – сказал Вэнион, – и не будем мешкать. Дэльфы, судя по всему, обычно появляются ночью, так что нам еще до заката было бы недурно возвести кое-какие укрепления.
Тучи, которые всю неделю заволакивали небо свинцовой непроницаемой завесой, наутро рассеялись, и осеннее солнце, игравшее на трепещущих листьях осиновой рощицы по ту сторону ущелья, наполняло день золотистым мерцающим светом. Все вокруг казалось неестественно четким и ясным. Валуны в речном ложе сверкали белизной, и бурная вода, пронизанная солнцем, отливала темной зеленью. Птичье пение и верещанье шустрых белок заполняли ущелье.
Рыцари продолжали трудиться над укреплениями, возводя прочную, высотой по грудь человеку, стену из валунов по краю полукруглого уступа над входом в пещеру и устанавливая частокол из заостренных кольев на крутом склоне, который спускался к самой реке.
Кони весь день паслись на лужайке у пещеры, и только к закату их завели за стены импровизированного форта. Рыцари купались в реке, стирали одежду, охотились в лесу за оленями и козами. Ночью они по очереди несли стражу, но дэльфы так и не появились.
Так миновало четыре дня, и путники забеспокоились.
– Если так дэльфы делают свои срочные дела, не хотел бы я ждать их, когда им некуда спешить, – сухо заметил Телэн Итайну на четвертое утро. – Они даже не выслали никого наблюдать за нами.
– Они где-то здесь, мастер Телэн, – уверенно отвечал Итайн.
– Почему же мы их не видели? Ночью их проглядеть трудновато.
– Не совсем, – возразил Келтэн. – Не думаю, что они светятся беспрерывно. Той ночью, когда они явились впервые, в тумане, они светились, но на следующий раз подобрались к нам ярдов на двадцать и лишь тогда начали сиять. Похоже, они умеют управлять своим сиянием в зависимости от обстоятельств.
– Они где-то здесь, – повторил Итайн, – и, чем дольше они будут ждать, тем лучше.
– Этого я не понял, – сознался Телэн.
– Они знают теперь, что мы не собираемся уходить отсюда, и сейчас спорят, что можно нам предложить. Одни хотят предложить больше, чем другие, и чем дольше мы будем здесь сидеть, тем больше укрепится позиция сторонников щедрого предложения.
– Ты стал ясновидящим, Итайн? – осведомилась Сефрения.
– Нет, леди Сефрения, это всего лишь опыт. Подобные отсрочки присущи любым переговорам. Я сейчас в своей стихии. Мы избрали верную стратегию.
– Что нам еще надо сделать? – спросил Келтэн.
– Ничего, сэр рыцарь. Теперь их ход.
Она появилась со стороны реки, в свете дня, легко поднявшись по каменистой тропе, которая тянулась вверх по крутому склону. На ней были серое одеяние с капюшоном и простые сандалии. Черты ее лица были тамульскими, но кожа не имела золотистого цвета, присущего этой расе, и казалась не столько бледной, сколько бесцветной. В серых глазах светилась мудрость, длинные волосы были совершенно белыми, хотя на вид она казалась совсем юной девушкой.
Спархок и его друзья молча смотрели, как она поднимается по склону холма в теплом сиянии солнца. Она прошла по лужайке, где паслись кони. Чэль, белая кроткая кобылка Сефрении, с любопытством подошла к бесцветной женщине, и незнакомка ласково коснулась ее носа узкой маленькой ладонью.
– Дальше идти не стоит, – окликнул ее Вэнион. – Что тебе нужно?
– Я – Ксанетия, – ответила женщина. Голос у нее был мягкий, негромкий, но и в нем ощущалось то гулкое эхо, которое свидетельствовало о ее принадлежности к дэльфам. – Мне назначено быть вашим залогом, лорд Вэнион.
– Ты знаешь меня?
– Мы ведаем тебя, лорд Вэнион, – так же, как и всех твоих спутников. Вы не желаете идти в Дэльфиус, ибо опасаетесь, что мы причиним вам зло. Моя жизнь послужит залогом нашего доброжелательства.
– Не слушай ее, Вэнион, – жестко проговорила Сефрения.
– Ужели ты боишься, о жрица? – спокойно спросила Ксанетия. – Богиня твоя не разделяет твоего страха. Ныне вижу я, что это твоя ненависть не дает свершиться тому, чему свершиться суждено, и посему в твои руки отдаю я свою жизнь, дабы совершила ты с нею то, что пожелаешь. Ежели должна ты предать меня смерти и тем избыть ненависть свою – что ж, так тому и быть.
Лицо Сефрении залила смертельная бледность.
– Ты знаешь, Ксанетия, что я не сделаю этого.
– Так вложи губительное оружие в чужие руки. Так сможешь ты велением казнить меня, но не запятнать рук своих кровью. Не таков ли обычай твоего племени, стирик? Ты останешься неоскверненной, и ненависть твоя будет утолена. Чистой предстанешь ты пред своей Богиней и объявишь, что невиновна, ибо винить тебя будет не в чем. Кровь моя пребудет на руках эленийцев, а эленийские души дешевы, не так ли? – Она вынула из-под плаща каменный, сверкнувший, точно драгоценность, кинжал. – Сие орудие смерти моей, Сефрения, – сказала она. – Клинок вырезан из обсидиана, а посему не загрязнишь ты руки свои и душу свою прикосновением к мерзкому железу, когда прольешь мою кровь. – Голос Ксанетии был мягок, но слова вонзались в Сефрению, точно острые стальные шипы.