Сияющий хоспис на холме

Кожин Сергей Васильевич

– Голубчик, что-то серьёзное? Выпейте водички полегчает. – Подвинул стакан Митрофану доктор Чайкин.

– Что это мы заговорились, – Встрепенулась Жанна, – У всех дела и заботы. Спасибо за компанию, Митрофан. Может пообщаемся ближе к вечеру, я думаю у нас найдётся много общих тем.

– Я буду только рад, – Постарался улыбнуться Митрофан.

Вместе покинув столовую, Митрофан с Чайкиным двинулись к выходу.

– А вы произвели на неё впечатление, – Улыбнулся доктор, – Но не расслабляйтесь, очень жёсткая особа, я иногда думаю,

что она на самом деле переодетый мужчина…Шутка. Любил Григорий Ефимович таких, хотя между нами, был жёстким гомофобом, а ещё говорят, что от осинки не родятся апельсинки…

Он улыбнулся и шутливо толкнул Митрофана, и тут они услышали громкие голоса впереди.

– Как ты мог! Это же свинство! Как ты мог подставить меня в такой момент?!

– Марьяна Венедиктовна, устал, расслабиться захотелось. Да и на халяву всё…впервые такое вижу…вы уж простите…

На крыльце парадного входа рассерженная до бронзового блеска Марьяна распекала понурого Леонида.

– Напиться в такой момент! Когда Григорию холодно и одиноко! Когда моя душа рвётся к нему. Прочь с глаз моих, скотина! И после возвращения разберёмся, может тебе следует поискать другую работу, Леонид?!

Только сейчас Митрофан заметил, что водитель был сильно пьян. Спускаясь с крыльца он едва не упал, но успел ухватиться за каменные перила и неровным строевым шагом направился к флигелю.

Теперь Марьяна остановила свой огненный взгляд на Митрофане.

– А вы…что вы себе позволяете…мы же договаривались…– упрекнула она Митрофана в пол-голоса.

– Я приехал сюда собирать информацию и для этого иногда приходится… – В ответ прошипел Митрофан и заозирался по сторонам. Вместе с ним оглянулась и Марьяна. Потом кивнула и ушла обратно в дом.

Вернувшись во флигель, Митрофан с наслаждением бросился на кровать и совсем уже собирался снова уснуть, как в дверь постучали. На пороге стоял Арнольд с разноцветными пакетиками в руках.

– Митрофан, как устроились на новом месте? – С любопытством оглядел он комнатку.

– Нормально, бывало и хуже, – Пожал плечами Митрофан.

Арнольд подсел к Митрофану на кровать и тронул его за плечо.

– Модель это не ради красного словца, я попросил маму так вас замаскировать, правда, здорово получилось? – Не дождавшись ответа он продолжил, -После ужина оденьте вот это и приходите ко мне, я буду вас ваять.

– Но я…я не представляю…что я должен делать, – Испугался Митрофан.

– Ничего особенного, – успокоил его Арнольд, – Просто постоите пол-часа в одной позе, потом пол-часа в другой и всё. Хорошо тут у вас, так бы и остался, но мама не любит когда я надо надолго отлучаюсь в незнакомом месте, так что до встречи вечером.

И Арнольд на выходе одарил ошарашенного Митрофана широкой улыбкой должно быть означавшей крайнюю степень дружелюбия. Митрофан же в свою очередь погрузился в глубокие раздумья о судьбе своего внезапного расследования.

Глава 4

Ужин

прошёл в такой же дружественной атмосфере как и обед, за исключением того, что Чайкин, сказавшись занятым не явился к общему столу. Марьяна подчёркнуто игнорировала Жанну, а та как ни в чём не бывало болтала с Митрофаном, выспрашивая не прыгал ли он с парашютом и узнав, что нет, настоятельно советовала попробовать. На этот раз Митрофан отказался от бокала молодого Крымского и сразу после десерта пошёл с Арнольдом в его комнату, пообещав, впрочем, через пару часиков посумерничать с Жанной. В мае на севере ночи ощутимо выцветали, так что сумерничать можно было хоть до утра, но Митрофан надеялся, что обойдётся без этого.

Трусы для позирования были такие тесные, что ничего не скрывали, а только мешали шевелиться, и такие яркие, что в них можно было бегать по ночной автостраде без риска быть сбитым случайным лихачом. Для начала Арнольд дождался пока Митрофан разденется, потом осмотрел его со всех сторон и довольно причмокнул.

– Вы находка для академического рисунка. Какая шикарная анатомия…дельтовидная мышца…икры….отлично!

Потом он долго выбирал позу которую надлежало принять Митрофану. В конце-концов отошёл к мольберту и сосредоточенно принялся махать карандашом. Спустя некоторое время у Митрофана зачесался нос и затекла правая нога.

– А перерыв… – начал он.

– Тихо! – Прикрикнул на него вошедший в раж Арнольд, – Я только поймал пропорции правой ягодицы.

– Но…нос почесать, – взмолился Митрофан.

– Только аккуратно, – строго заметил художник.

Всё это продолжалось бесконечно. Наконец Арнольд отошёл от холста и удовлетворённо покачал головой.

– Ну вот более-менее, можем сделать перерыв, – ласково обратился он к Митрофану. Тот ужаснулся.

– Перерыв?! А когда конец?

Арнольд наставительно поднял палец.

– Искусство требует жертв! Но так как сегодня у нас первый день, то перерыв будет дольше обычного. Не замёрз?

Тут Митрофан и на самом деле почувствовал, что ему ужасно холодно и голодно.

– Тогда отдохнём и расслабимся, – обрадовался Арнольд, кинул модели цветастый халат с павлинами и вытащил на стол початую бутылку красного вина и тарелку с бутербродами. Пока Митрофан расправлялся с бутербродами, он быстро разлил вино по бокалам и поднял свой.

– Ну за успех нашего безнадёжного предприятия!

Они чокнулись и выпили. Это вино было получше, чем то, которым угощала Жанна за обедом.

– Ещё бы, – Обрадовался Арнольд, – Что эта дура смыслит в вине? Мало ли где у них виноградники. У мамы второй отчим был настоящий француз и винодел! Да ты пей, не стесняйся, это “Меланж Инферналь” 2018 года, хороший урожай.

После второго бокала Митрофан почувствовал как холод отступает прочь и всё тело обволакивает приятная тёплая лень. Арнольд подсел к нему и ласково погладил по колену.