Скандальная графиня
Шрифт:
– На сей раз сюжет истории новый. Это касается письма Ванса. Того самого, которое якобы видела покойная вдовствующая графиня Мейберри.
Джорджия из последних сил улыбнулась, обмахиваясь веером, однако знала, что глаза ее не улыбаются.
– Это старая новость и старая чушь.
– Джорджи, кто-то из гостей утверждает, что своими глазами видел его… или знает кого-то, кто его видел. В общем, дело темное…
– Как и все гадкие слухи. Но здесь, сегодня? – Джорджия, не удержавшись, оглядела зал: – И кто же именно?
– Не
– Это, несомненно, ложь. Такого письма не может быть!
– Однако многие верят. Сожалею, что пришлось вас расстроить, моя дорогая, но я решил, что вам лучше это знать.
Джорджия улыбнулась ему так тепло, как только смогла:
– Благодарю вас. Между мной и Чарнли Вансом никогда ничего не было.
– Я в этом совершенно уверен! – воскликнул Портерхаус, но Джорджии показалось, что и этот милый человек до конца в этом не уверен. – Увы, мне пора разыскать свою партнершу для последнего танца перед ужином. Проводить вас к вашей матери?
Единственное прибежище для дамы, оставшейся без кавалера и отверженной светом, – это мать.
– Благодарю, не стоит. У меня есть партнер.
Портерхаус, откланявшись, удалился, оставив Джорджию один на один с новой напастью. Если люди верили диким слухам, это означало лишь, что они готовы были в них поверить. Даже спустя год бомонд все еще почитал ее падшей, безнравственной. Ей необходимо возвратиться в Лондон, собрать по кусочкам свою жизнь, но впервые она вдруг усомнилась, что город примет ее.
И даже партнера для этого танца у нее нет.
Она решила было оказать честь Бофору, но увидела, что тот собрался танцевать с Люси Помрой. Ричмонд, казалось, был совершенно очарован хорошенькой мисс Хорстед. И лишь Селлерби смотрел на нее со странной ухмылкой – по-иному нельзя было назвать выражение его лица. Неужели он собирается предоставить ей «последний шанс»?
Да она лучше наестся толченого стекла!
Глава 14
– Кажется, это наш танец, леди Мейберри?
Джорджия обернулась с чувством неимоверного облегчения, однако в ее голосе явственно слышался упрек:
– Ах, вот и вы, лорд Дрессер! А я уж было подумала, что вы меня навеки покинули.
– Я никогда не покину вас, леди Мейберри, поверьте.
Джорджия свято помнила, что не должна разбивать его сердце, однако в тот момент у нее не осталось сил ни на что, и она просто оперлась на его надежную руку.
Дрессер повел ее к танцующим, но Джорджия не спешила: она увидела, что Селлерби пригласил на танец мисс Кранскорт. Леди средних лет залилась очаровательным румянцем от счастья, и Джорджия поджидала, пока новоявленная пара займет место в веренице танцующих. В квадратном зале танцоры выстроились в две линии – Селлерби с партнершей занял место в правой, а Джорджия и Дрессер – в левой.
– Так вы пренебрегли лордом Селлерби? – шепотом спросил
– Притом навечно.
– А я полагал, что он ваш фаворит. Я даже слышал, будто вы помолвлены.
– Он солгал! – прошипела Джорджия.
– Итак, на рассвете дуэль на шпагах? – улыбнулся Дрессер, но тотчас осекся: – Прошу простить меня. Это была очень неудачная шутка.
– Поверьте мне, Дрессер, я бы жестоко наказала Селлерби, если бы могла!
– Значит, на рассвете будет дуэль на павлиньих перьях. И я поставлю на вас все свое скудное состояние.
Дрессер продолжал шутить, и у Джорджии немного отлегло от сердца.
– Это так же глупо, как выпороть кого-нибудь при помощи ресниц.
– Что-о?
Но тут им пришлось разлучиться и встать напротив друг друга на расстоянии, исключающем беседу.
Неподалеку от Дрессера она увидела Бофора, а чуть подальше – Эвердона. Еще некоторое время назад их соседство воодушевило бы, но теперь она уже ясно видела, как старательно они отводят от нее взгляды.
Зазвучала музыка, и она всецело сосредоточилась на Дрессере. Он танцевал великолепно и одет был более чем достойно, в чем имелась и малая толика ее участия, и, что самое главное, с ним Джорджия чувствовала себя в полнейшей безопасности.
Направление собственных мыслей шокировало ее: «Нет, Джорджия. Ты никогда не могла бы быть с ним счастлива, а что еще важнее, никогда не сделала бы его счастливым. Очень скоро его начало бы бесить твое легкомыслие и жажда великосветских развлечений. А ты бы восстала против любой попытки ограничить твою свободу и к тому же никогда бы не смогла сделаться примерной деревенской женой!»
Он заслуживал большего. И она, видит Бог, заслуживала большего, нежели эти брезгливые взгляды и шепоток за спиной.
Когда танец закончился, она по-прежнему улыбалась, но внутри у нее все кипело. Разумеется, Дрессер это заметил.
– Губки улыбаются, а зубки скрежещут, а, Джорджия?
Гости устремились к накрытым для ужина столам, но Джорджия знала: она не смогла бы проглотить ни крошки. Неужели Дрессер уже наслышан о фальшивом письме? И от кого именно?
– Давайте не будем торопиться за стол, – сказала она. – Выйдем лучше ненадолго на террасу.
– Но ведь лучшие куски тотчас расхватают.
– Я это переживу. А вы?
– Что ж, пиршества бывают разные, – ответил Дрессер.
Тон его вновь заставил Джорджию вспомнить о ее благих намерениях. Она честно предупредила его, она была с ним даже более откровенна, чем с Селлерби, но сейчас все могло пойти насмарку.
– Я передумала, – сказала она. – Сейчас подадут жареного лобстера.
Дрессер взял ее за запястье:
– Расскажите мне о новых слухах.
Ладонь его была горячей – он держал ее за руку возле самого траурного браслета. Джорджии вдруг показалось, что Дрессер и Дикон заключили некий мистический союз в ее защиту.