Скандальная графиня

Беверли Джо

– А что здесь такого? Растения процветают в одних условиях и хиреют в других.

– Так вы всерьез интересуетесь садоводством?

– Домом всегда занимается женщина, а сад – это оправа для дома. Не пытайтесь представить меня ползающей на коленках по земле подобно моей матушке. Я просто отдаю распоряжения.

– В это я легко могу поверить, но чтобы леди Эрнескрофт…

– Полагаю, вы порой недооцениваете людей.

– Стараюсь от этого отучиться. Ваша матушка обещала прислать мне семян. Мой дом явно нуждается

в достойном обрамлении, но вот террас у меня в поместье нет.

– Так выстройте их! – заявила Джорджия, словно это было так же просто, как посадить семена в землю.

– У меня сейчас множество куда более насущных надобностей.

Как легко было читать ее мысли! Вот сейчас она подумала, что это странно, – и тотчас же объяснила эту странность тем, что он существо из другого мира. И подумала еще: хорошо, что он не лелеет надежд сделать ее хозяйкой в своем поместье.

– А вокруг дома есть клумбы? – спросила она. – Табак начинает пахнуть ночью, и аромат должен проникать в открытые окна.

– Возможно, в спальню, – сказал Дрессер. «Где лежим мы с тобой, утомленные и счастливые…»

Наверное, она тоже прочла его мысли, потому что ее веер из павлиньих перьев вновь развернулся и затрепетал. Для леди веер – это средство самозащиты, сколь бы хрупким оно ни было.

– А каково ваше поместье, Дрессер? – спросила она.

Дрессер сказал ей правду:

– Простой деревенский дом, миледи. Сильно запущенный. Мой кузен тратил все деньги на свое городское жилище.

– Но ведь он бо€льшую часть времени проводил в городе, так что ничего странного тут нет.

– Ему не следовало пропадать в городе все время. Ведь у него были поместье и дом, нуждающиеся в неусыпной заботе.

Джорджия взглянула ему прямо в глаза:

– Уж не пытаетесь ли вы критиковать меня и моего мужа, лорд Дрессер?

Нет, такого намерения у него не было – и все же Джорджия оказалась недалека от истины.

– Вы с моим кузеном, похоже, одного поля ягода, – честно ответил он.

Джорджия даже рот раскрыла от изумления:

– Мы? С Сейди Дрейсоном? Ну, если вы позволяете себе такие сравнения, сэр…

Смеясь, Дрессер поднял руку, защищаясь:

– Только не вздумайте вызвать меня на дуэль! – Боже, не стоило так шутить с ней… – Хорошо. Тогда объясните мне, в чем разница между вами?

– В чем разница?

– Вижу, что глубоко вас оскорбил. О чем искренне сожалею. Я видел своего кузена всего однажды с тех пор, как ушел в плавание.

– Ваш кузен, сударь, был хлыщом самого низкого пошиба. Он вечно путал цену с ценностью, вечно позволял себе дорогостоящие капризы. У него не было ни вкуса, ни чувства стиля, ни здравого смысла, чтобы спросить совета у тех, кто всем этим наделен.

– Расстрелян из всех орудий! Бедный Сейди… Я бы искренне пожалел беднягу, если бы он не разорил поместье, занимаясь всеми этими глупостями. Если бы он потратился

на картины или статуи, я мог бы все это продать, но он покупал безделушки и друзей, а все это сегодня не стоит и фартинга.

– Легко могу вообразить. Невеселое досталось вам наследство.

Неосознанно она положила руку на его рукав. Дрессера захлестнула волна вожделения. А ведь она просто положила руку на его рукав! А еще в ее прекрасных глазах было искреннее сочувствие – она не отрываясь смотрела на него. А еще его пьянил аромат ее духов, и ее пышная грудь была столь опасно близко…

– Милорд. – Она убрала руку.

Дрессер опустил глаза, понимая, что невольно выдал себя, обнаружив перед ней и свое желание, и, возможно, еще более глубокие чувства.

– Надеюсь, я не ввела вас в заблуждение, лорд Дрессер. Мне приятно ваше общество, мы с вами друзья, но только друзья, и никогда между нами не будет большего.

– Никогда? – спросил Дрессер, силясь сохранять спокойствие.

– Никогда. Прошу вас, поверьте. Если я пойму, что вам это тяжело, мы и друзьями с вами перестанем быть. Я не Барбара Аллен.

Эта безыскусная честность покорила Дрессера. Многие красавицы наслаждались своими победами и коллекционировали разбитые сердца в качестве трофеев подобно Барбаре Аллен, героине известной баллады. Не такова Джорджия Мейберри – она и в самом деле станет избегать его, если почувствует, что его сердце в опасности.

– Честно говоря, – беспечно произнес Дрессер, – я не из тех, кто способен умереть за любовь. Но вы наделены редкостной красотой и не менее редким обаянием – и я не могу вообразить мужчину, который смог бы остаться ко всему этому равнодушным.

– Я полагала, что вы устоите.

Похоже, он еще не вполне убедил ее.

– Может, мне стоит завязать глаза… или вам перестать пользоваться столь волшебными духами!

Шутка слегка разрядила обстановку, и Джорджия рассмеялась, качая головой:

– Тогда любуйтесь и вдыхайте, что с вами делать? Только не влюбляйтесь! У меня и без вас в избытке безнадежных обожателей. А теперь, на правах вашего друга, я готова рискнуть и потанцевать с вами.

– Вы любите рисковать, не так ли?

– И делаю это частенько, – ответила она и пошла в дом легкой походкой, с улыбкой на губах.

Дрессер последовал за ней, изучая причудливый шлейф ее роскошного платья и думая о только что состоявшемся не менее причудливом разговоре.

Разные миры и разбитые сердца. С чего он вообще вздумал на что-то надеяться?

Ну, по крайней мере ему удалось ее развеселить. Войдя в дом в поисках Джорджии, он услышал кое-что, и это ему совсем не понравилось: «Леди Мей слишком хороша, это не принесет ей счастья… Как не принесло счастья и ее супругу… Ни тени стыда… И сколько бы герцогов ни вилось вокруг красотки, теперь ей не удастся заполучить ни одного…»