Скандальная графиня
Шрифт:
Увы, сегодня ей не суждено свидание – ни здесь, на террасе, ни в саду.
Цветные фонарики на деревьях смотрелись очаровательно, но в этом ее заслуги не было: Уинни уже использовала такие украшения прежде, все эти светящиеся гирлянды, да и плавающие в пруду фонари. Джорджия очень хотела поглядеть на пруд теперь, когда солнце закатилось, и направилась к балюстраде. Это было восхитительно! На воде покачивались огоньки в разноцветных стеклянных фонариках, похожие на россыпь драгоценностей на черном атласе.
Однако где ее кавалеры? Теперь
Нет, это положительно смешно. Какие глупости ее волнуют. Ричмонд и Бофор – знатоки светских приличий и отлично знают, что рассчитывать еще на один танец так скоро они не могут. Ну а Селлерби уверен, что ей не по себе. Наверняка он уже подыскал себе партнершу. Ах если бы тут был Дрессер!..
Она вспомнила душистый табак. Хотелось, чтобы его высадили в горшки, но садовник утверждал, что у него всего-навсего два здоровых растения. Уж не изничтожил ли он остальные намеренно? Впрочем, этого уже не узнать. Джорджия велела ему установить два горшка с табаком по обе стороны лестницы, ведущей в сад. Она подошла к ступенькам, но ноздри ее не уловили знакомого аромата. Черт бы побрал этого садовника! Но тут она все же почуяла запах – слабый, но явственно различимый. Опершись на парапет, она осторожно наклонилась, принюхиваясь.
– От души надеюсь, что вы не вознамерились свести счеты с жизнью, леди Мейберри!
Джорджия быстро выпрямилась. Однако оборачиваться не спешила, силясь усмирить быстро бьющееся сердце.
Он приехал.
Но когда она обернулась, сердце ее сорвалось в бешеный галоп.
Боже праведный, Дрессер великолепен! Роскошный пудреный парик странным образом подчеркнул мужественность черт, столь несвойственную представителям привычного для нее мира. Даже его шрам, явственно видимый, придававший лицу Дрессера слегка циничное выражение, сейчас отчего-то удивительно шел ему.
«Дыши, Джорджия, дыши!..»
Глава 13
Дрессер сохранил присутствие духа, но это было нелегко при виде леди Мей во всем блеске ее красоты. Сейчас она необычайно походила на ту самую миниатюру – разница была лишь в том, что она из плоти и крови.
Ее пышная грудь, возвышавшаяся двумя дивными полусферами над жестким корсажем, прикрывавшим, казалось, лишь соски, неумолимо притягивала взор. Веер из павлиньих перьев взметнулся, прикрыв это дивное зрелище.
– Примите мои извинения, леди Мейберри, однако если бы я проигнорировал эдакое чудо, мне не было бы прощения вовсе.
Губки ее изогнулись, она хихикнула и убрала веер.
– Смотрите сколько угодно, сэр, но учтите: если вы станете так же кокетничать с прочими дамами, то для вас все может закончиться печально.
– Не думаю, что хоть одна из них может сравниться с вами.
– Вы брали уроки лести, Дрессер?
– Единственно для того, чтобы применять эти уловки с другими леди.
– Да вы остроумец, как я погляжу!
– Меня задержал неожиданный визит друга. Его крайне позабавила моя экипировка.
– Это ваш флотский товарищ?
– Нет, он из Девона. Присматривает без меня за поместьем. Сообщает, что дела там ничуть не хуже, чем обычно.
Джорджия улыбнулась этому как забавной шутке, однако именно так и сказал ему Том с явной укоризной. Тома волновало, что Дрессер так надолго задерживается в Лондоне, а когда он застал друга при полном параде, готовящегося ехать на бал к родной сестре Джорджии Мейберри, то забеспокоился всерьез. Дрессеру удалось уговорить друга подождать до следующего дня, однако ему явно придется еще долго успокаивать Ноттона.
– Неужели я чувствую аромат никоцианы? – спросил он.
– О, я потихоньку образовываю ваш нос!
– И мой нос нижайше вам признателен.
Она вновь хихикнула.
Дрессер рад был видеть ее в добром расположении духа. Наверняка бал удался на славу. Тогда почему она стоит здесь в одиночестве?
– Матушка прислала сестрице семян, но садовник высадил их в тенистом уголке сада. Думаю, с обонянием у него неважно.
– Или он просто не выходит в сад после захода солнца.
– Об этом я как-то не подумала. Ах как же хочется притащить его сюда сейчас.
– Он наверняка давно в постели, видит десятый сон, чтобы встать завтра с первыми лучами солнца.
Было ясно как божий день, что Джорджии и это не приходило в голову.
– Он встанет как раз тогда, когда мы, легкомысленные создания, будем ложиться. Да, мы живем в разных мирах.
Что ему необычайно нравилось в Джорджии Мейберри, так это ее способность, ухватив какую-нибудь мысль, сразу же пуститься в погоню за следующей. Кому-то это могло показаться сорочьим свойством, однако причина на самом деле была в том, что соображала Джорджия стремительно.
– На флоте в такое время тоже все в основном спят, – заметил Дрессер. Он мог бы прибавить: «Или те, кто пытается восстановить разрушенное поместье», – но смолчал.
– Тогда вы тоже далеки от нашего мира, – объявила Джорджия. – Я милостиво оставлю садовника наслаждаться заслуженным сном, тем более что он подчинился моему приказу и посадил внизу по крайней мере один кустик табака. Я как раз пыталась его разглядеть.
– Я могу снова вас… подсадить.
– Вы не посмеете!
– Это вызов, Джорджия?
– Да! – Она вздернула подбородок. Глаза ее сияли.
Вероятнее всего, она хотела, чтобы Дрессер вновь обнял ее и подхватил на руки, пусть и не отдавала себе в этом отчета. Однако он невозмутимо перегнулся через балюстраду:
– Два кустика, и оба какие-то хилые.
– Это потому, что он высадил семена в тенистом углу, да и пересаживал неаккуратно.
Дрессер выпрямился:
– Вы явно озабочены тем, чтобы все занимало надлежащее место. Вначале лошадь, теперь вот растения.