Скандинавия глазами разведчика
Шрифт:
Домой вернулся в мрачном настроении. Общение с женой оптимизма не прибавили. Прошла бессонная ночь. На следующий день поделился своей бедой с коллегами, и они меня тут же утешили:
— Бери с собой пару «вискаря» и поехали познакомим тебя с Володей. Он у нас мастер на все руки. Шеф ничего не узнает.
Володя оказался мастером-жестянщиком с фигурой Гаргантюа и замашками Швейка, содержавшим небольшую мастерскую и постоянную клиентуру в основном из таких же, как я, бедолаг-дипломатов, нуждающихся в быстром ремонте автомашин. По рассказам, Володя был потомком русских эмигрантов и через пень-колоду говорил по-русски. Он бросил беглый взгляд на повреждения и сказал, что на следующий день всё будет готово. Говорил Гаргантюа-Швейк таким писклявым голосом, какой обычно бывает у кастратов, и я невольно подумал о том, не исполняет ли он одновременно и должность главного надзирателя в каком-нибудь подпольном копенгагенском
16
То есть «Johnny Walker».
Забегая вперёд, скажу, что этот удобный сервис, который Володя любезно предоставлял некоторой части дипкорпуса под страхом наказания со стороны полиции и налоговых властей, стал со временем довольно дорогостоящим предприятием. Датский Швейк вошёл во вкус (вероятно, сказалась всё-таки русская натура!) и повысил таксу за нелегальный ремонт до пяти, а к концу моей ДЗК и до десяти единиц вышеуказанного алкогольного изделия.
Ещё одной колоритной фигурой, скрашивавшей однообразный быт советской колонии в Дании, был Оскар. Он арендовал часть огромного озера рядом с городом Фреденсборгом, летней резиденцией королевской четы, куда заядлые рыбаки посольства, в том числе посол, часто выезжали на отдых. Оскар за символическую плату выдавал рыбакам лодку, а если улов у них был никудышный, то и снабжал из своего личного садка рыбой.
Оскар был добродушнейшим человеком, настоящим эпикурейцем, большим любителем поговорить «за жизнь», порассуждать о природе вещей или покритиковать глупых правительственных чиновников в Копенгагене. Он часами рассказывал о том, как он, участник Сопротивления, в годы немецкой оккупации Дании обманывал «фрицев» и какие опасные задания ему давали подпольщики. Одна из комнат в доме Оскара была увешана охотничьим и боевым оружием, и он иногда выносил какой-нибудь «манлихер» и, как ребёнок, забавлялся с ним, прицеливаясь в пролетающую галку и звуком «паф» изображая мнимый выстрел. В нём было что-то от Тараса Бульбы и от деда Щукаря одновременно.
В один прекрасный день Оскар перестал брать деньги за предоставляемые традиционные услуги и перешёл к сбору натурального налога. Думается всё-таки, что на эту мысль натолкнули его сами клиенты, которым было дешевле расплачиваться с ним спиртным, покупаемым по дипломатической скидке, чем деньгами, которых им платили не так уж и много. (Достаточно отметить, что водитель троллейбуса в Копенгагене получал в месяц больше, чем советский посол.)
К Оскару стали ездить не только и не столько рыбаки, сколько любители рыбных продуктов. Он стал отлавливать сетями большие партии щук, лещей, налимов, угрей и продавать их за «бутилки». Скоро у него на полках образовались целые батареи аквавита — Оскар был в этой части большой патриот и пил только датскую водку. В качестве подарков он не брезговал и виски, джином или русской водкой, но за рыбу просил ольборгский [17] напиток. Со временем Оскар наладил продажу копчёностей, птицы и мясных продуктов. Особым спросом у советских гурманов пользовался копчёный угорь, который он отлавливал в своём озере и отдавал коптить в Хельсингёр — тот самый город, где, по легенде, происходили действия, описанные в шекспировском «Гамлете». Угорь был действительно королевским: он весь лоснился от жира, был подрумянен, вкусен и толст, как удав средних размеров.
17
Водка «Aalborg».
Оскар хорошо изучил спрос русских на продукты и заранее готовился к их приезду.
— Билль ди ха оль? [18]
— Йес.
— Битте шён [19] . А рапп-рапп-рапп? — Так Оскар предлагал мороженых уток. — Едца? Аборре? [20]
Закончив торг, Оскар делал широкий жест и приглашал гостя к себе в дом. Он усаживал его за стол и предлагал на выбор аквавит или пиво с орешками. После этого начиналась беседа, затягивавшаяся не на один час, особенно если его русский собеседник хоть немного понимал и говорил по-датски. Если гость нравился Оскару, он вызывал свою экономку, полуглухую и полуслепую старуху, и заставлял её приготовить горячее — обычно оленину, которую ему поставлял зять из Ютландии.
18
Хочешь угря? (дат.)
19
А пожалуйста (нем.).
20
Щуку? Окуня (дат.).
Каких-либо наклонностей за ним замечено не было.
Скоро я получил хоть некоторое представление о стране пребывания, и помог в этом Геннадий Фёдорович Попов, заместитель ПэГэ, прибывший в Копенгаген в краткосрочную командировку для «оказания помощи на линии». На самом деле необходимости в такой помощи я не испытывал — просто для руководящего состава Службы существовали плановые ежегодные поездки за границу, чтобы не позабыть, как она выглядит.
Многим моим коллегам в течение всего срока ДЗК так и не удалось выбраться за пределы Большого Копенгагена или, в лучшем случае, острова Зеландия. Путешествовать по стране в то время могли послы, в крайнем случае резиденты и сопровождающие их лица, да и то при наличии убедительных мотивов.
Так что мне здорово повезло, потому что ГэФэ, переговорив с резидентом, быстро справился со своими служебными поручениями и выразил пожелание совершить небольшую экскурсию по Дании. Естественно, сопровождать моего начальника должен был я.
Мы выехали на юг, спустились до крайней точки острова Зеландия, в городе Вордингборге, сели на паром и вышли на плоскую землю острова Лолланд-Фальстер, пересекли её с востока на запад, в городе Накскоу опять сели на паром, переплыли на остров Лангеланд и в местечке Рудкёбинг остановились на ночёвку. Наутро мы по мосту переехали на остров Фюн, главную житницу и оплот фермерского консерватизма Дании, пересекли его с юга на север до города Богенсе, вернулись в главный город острова Оденсе, а оттуда тронулись в обратный путь. В городе Нюборге опять сели на паром, пересекли пролив Большой Бельт и в Корсёре снова ступили на землю Зеландии.
Дания — островная страна. Она занимает более 400 островов, на 90 из которых живут люди. Следовательно, вопросы сообщения между собой встали перед датчанами не сегодня. Главным средством коммуникации является паром. Паромы используются самые разные: от примитивных, бестрюмных, которые работают на малых переправах, до огромных современных красавцев, перевозящих в своём чреве железнодорожные составы и автомобили через Большой Бельт, через границу в ГДР или ФРГ.
Удивительно слаженно и чётко работают эти паромы! За считаные минуты в просторные трюмы въезжают десятки и сотни автомашин, и не успеешь подняться из машины на палубу, как он уже отошёл от причала и на приличной скорости режет форштевнем воду.
Во время этой поездки я впервые столкнулся с другим датским феноменом — наличие в стране огромного количества замков. Пожалуй, ни в одной другой стране не приходится столько замков и дворцов на душу населения, сколько в Датском королевстве. Большинство их, несмотря на преклонный возраст, прекрасно сохранились до наших дней и составляют завидную культурную коллекцию. Ожесточённые войны и сражения, которые на протяжении веков вела Дания, в том числе и на собственной территории, почти не сказались на их состоянии. Разумеется, всё это стало возможным благодаря государству и отдельным частным лицам, не жалеющим денег на поддержание памятников старины в надлежащем состоянии.
Помню, в Вордингборге наше внимание привлекла старая полуразрушенная Гусиная башня, сооружённая в середине XIV столетия легендарным королём Вальдемаром Аттердагом. Дания в тот период находилась в экономической, военной и политической блокаде со стороны экспансивной купеческой державы ганзейских городов. Ганза безуспешно пыталась подмять под себя королевство Аттердага, а тот в знак презрения к германским «купчишкам» решил соорудить башню, вершину которой украсил фигурой гуся. Почему именно гуся? Да потому, наверное, что на немецком языке слово «гусь» и «Ганза» имеют один и тот же корень. Недаром Вальдемар Аттердаг сравнивал ганзейскую державу со стаей гусей. Ганзейцы намёк короля поняли, неоднократно пытались взять башню штурмом, но успеха в этом предприятии не достигли. Что ж, всему, видно, своё время. Спустя шесть с лишним веков никакие Гусиные башни уже не смогли сдержать мощный экономический натиск Германии, являвшейся хребтом Общего европейского рынка, и Дания была обречена на присоединение к этому «ганзейскому» в полном смысле сообществу.