Скандинавия глазами разведчика
Шрифт:
Это всё теория, скажет нетерпеливый читатель. Где же конкретные примеры? Ну хорошо, вот один из них.
По заданию Центра я должен был встретиться с женщиной-агентом, прибывшей в Копенгаген из другой страны. Я тщательно проверился в городе и в назначенное время вышел на явку. Место встречи находилось у витрины небольшого магазинчика, и я, выбрав более-менее удобную позицию для наблюдения, стал дожидаться появления агентессы. Время было воскресное, магазин закрыт, улица, застроенная небольшими коттеджами, пустынна, — в общем, чувствовал я себя не самым лучшим образом.
У
И вот вижу, как из-за угла появляется средних лет женщина. Она бодрой походкой приближается к пресловутому магазинчику, и я, как гончая на тяге, делаю стойку. Но что это такое? Вместо того чтобы остановиться перед витриной и полюбоваться на выставленные там скобяные товары, женщина проходит мимо. Вот она уже оставила позади себя магазин, следующий за ним дом и скоро скроется за поворотом.
Что делать? У меня нет сомнений, что это она, но почему же она не соблюдает условия явки?
Опознавательный признак: оперработник — на руках перчатки, третью перчатку несёт в одной из двух рук.
Я срываюсь с места, догоняю её, и тихим голосом, чтобы не напугать, говорю, проникновенно глядя ей в глаза, что-то вроде:
— Мадам, извините, не продаёте ли вы славянский шкаф?
«Мадам», как ни странно, сообщает мне отзыв. Удача! Я всё-таки не ошибся!
— А почему вы не остановились перед витриной?
— Разве? Ах, извините, я не придала этому значения.
— Больше так, пожалуйста, не делайте. Давайте пройдём вон в ту рощицу и поговорим.
Поздоровались. Отметив прекрасную погоду, он хотел было отправиться в гостиницу, но оперработник предложил более интересное место за углом.
В рощице нам пришлось изображать умеренно влюблённую парочку, чтобы не привлекать внимания редких, а потому внимательных к нам прохожих.
— Центр предлагает вам выехать в такую-то страну и сделать то-то и то-то.
— Ой, я не смогу этого сделать. Дома остался больной муж, за ним некому ухаживать.
И агентесса на глазах у публики самым нахальным образом, как малый ребёнок, расплакалась. Пришлось мобилизовать все свои отцовские качества и по мере возможности утешать её и уговаривать выполнить задание Москвы. Со стороны я наверняка выглядел мерзким типом, соблазнившим эту хрупкую особу, а теперь делающим «прыжок в сторону». Отдельные датские старушки, степенно гулявшие по дорожкам, бросали в мою сторону укоризненные взгляды. Агентесса, подобрав ноги под себя, сидела на моём новом пиджаке, а я неловко скрючился поблизости, пытаясь привести её в чувство.
Наконец слёзы кончились. Договорились, что она вернётся домой, поставит на ноги супруга, а после этого соблаговолит поехать туда, куда просят строгие дяди с площади Дзержинского. На поездку выдал ей деньги, и мы распрощались. Её поездка в Копенгаген оказалась совершенно напрасной.
В качестве постскриптума к этому эпизоду можно было бы добавить, что и сама агентесса, и её муж к моменту выезда
Ж. охотно идёт на выполнение просьб оперработника, в том числе и на материальное вознаграждение.
Ну, как вы думаете: какого мнения я стал придерживаться о женщинах-агентах после описанного выше эпизода?
...На одном из приёмов мне удалось познакомиться с секретаршей посла одной из стран НАТО.
— Прекрасно, — прокомментировал контакт резидент. — Давай займись. Парень ты из себя видный. Заморочь ей голову, а там...
— А что — там?
— Там поглядим.
Легко сказать — займись, заморочь голову. Надо ещё «вытянуть» её на встречу. Как? Хорошо, что именно в этот момент в Копенгаген приехал на гастроли Кио со своей труппой. Я тут же добыл один билет на представление и послал его лично моей знакомой в посольство. В антракте мне не составило труда найти эту натовскую девицу и поболтать с ней на волнующую тему циркового искусства. Во время беседы выяснилось, что она любит балет и мечтает посмотреть одну из постановок Большого театра с участием Улановой или Плисецкой.
Что ж, в Москву было ехать ни к чему, а вот сходить на балет в Королевском Датском театре — это пожалуйста.
Так начались наши совместные культурные вылазки.
Имеется возможность использовать её культурные наклонности для осуществления определённых мероприятий.
Отношения с поклонницей Мельпомены развивались ни шатко ни валко. Вернее, они развивались, но оперативная перспектива прорисовывалась пока слабо. В конце концов, настало время прекратить посещение театров и концертов и вместо них вставить в программу нечто более провокационное, к примеру ресторан. Ресторан — это грубо, но всегда зримо, весомо. Он-то и даст толчок в нужную сторону, посоветовал мне резидент.
Секретарша с удовольствием приняла приглашение и в ресторан. После ресторана она впервые разрешила мне проводить её до дома. Ага! Наконец-то может быть удастся зайти к ней на чашку кофе!
И действительно: расслабленный под мягкую чарующую музыку Вивальди, я весь вечер вкушал аромат собственноручно приготовленного секретаршей мокко. Она загадочно мне улыбалась, садилась напротив в кресло, показывая безупречную ножку, вставала, ходила по обставленной посольской мебелью комнате, томно вздыхала, а я... Я сидел балбес-балбесом и забивал её очаровательную головку политикой, чтобы постепенно вывести разговор на нужную тему. Меня, как Остапа Бендера, интересовала не сама Зося, а местонахождение исчезнувшего подпольного миллионера Корейко, то бишь сейф, іде на тарелочке с голубой каёмочкой... Ну, тебе-то, читатель, не надо объяснять, что я имел в виду.