Сказ про Игната-Хитрого Солдата
Шрифт:
– Коль только князь - батюшка хватится своего перстня любимого, сказал поп, - мы скажем:
"Вот Игнат-солдат отгадчик, всё знает, всё видит... Коня боярского отыскал лихо! Пусть он и перстень разыщет".
– С конём-то он нас обманул, подсмотрел. Савка болтал, что видел его в тот вечер в лесу, а перстня солдату не найти вовек, - хрипло зашептал Спирька, и его змеиные глазки загорелись зелёным пламенем.
– А ежели найдёт всё же?
– беспокойно спросил поп.
– Как же он найдёт, - хихикнул Чёрт, - ежели Дурында перстень этот в солдатской
– Охо-хо!
– только и охнул поп.
– Лихо удумал!
– А место только мы будем знать, - торопливой скороговоркой продолжал Спирька.
– Нагрянем вместе с князем в избу, перстень найдём... Что вору Игнашке будет за то?
– Хо-хо-хо!
– восторженно загоготал поп и, покосившись на дверь, за которой сидела попадья, прикрыл рот.
– Сочтёмся же мы с Игнатиком! Отведём душу!
И вдруг сразу стал серьёзным:
– А Дурында нас Игнатику не продаст?
– Что с тобой, Парамон?
– Спирька отодвинулся от брата, посмотрел на него удивлённо.
– Кто Дурынду унизил, с ног сбил? Солдат. У мельницы кто опозорил парня? Солдат. За что его Дурынде любить? За то он солдата и погубил, расписку умыкнул. Ну, а ежели теперь солдатик про Дурынду правду узнает, кто первый голову сложит? Дурында. Вот и получается: ему ходу от нас нет.
Спирька сжал оба кулака, показывая, как крепко он держит Дурынду в руках.
– Ты меня скорей продашь, чем Дурында, - Вздохнул Спирька.
– Кто старое помянет, тому глаз вон, - отмахнулся поп.
– Мы с тобой братья кровные, друг за друга в ответе.
– Завтра ночью, - продолжал Спирька, - князь-батюшка поедет к мельнице машину смотреть, потом на усадьбу вернётся. Нужно перстень у князя взять, солдатика в усадьбу позвать. Дурында в это время перстень в избе схоронит. Тут и кража объявится. Солдатика к князю призовут, велят ему отыскать пропажу, хе-хе-хе!
– От одной беды Игнатик бежал, да в другую попал, - ощерился поп. Господи спаси его и помилуй!
– Солдатика скорее убрать нужно, - озабоченно произнёс Спирька. Вот-вот Голянский вернётся, а за ним и сам граф Темитов пожалует... Надобно так дело повести, чтоб к графову приезду солдатского духу у нас не было... А то он надумает что-либо, дело нам испортит...
... На следующую ночь Спирька сделал всё, как задумал.
Князь Стоеросов поехал к мельнице сразу после сна, испив лишь кринку холодного молока. Долго осматривал нехитрый механизм.
– Мудрено, мудрено, - бормотал он.
– Легче воду снизу на коромыслах таскать! Как наши деды делали... Помню, в старые времена... Эх!
Князь уехал вместе с Парамоном, а Спирька придержал лошадь и приказал:
– Игнат, в усадьбу иди! И ты, Дурында, тоже!
... Во дворе усадьбы, как обычно ночью, было людно и шумно.
Пылала печь в кухне-флигеле: готовила князю обед.
Вышел навстречу солдату Спирька - видно, нарочно поджидал, высматривал.
– - Рано пришёл, солдатик, - засипел он, пяля на Игната свои немигающие глазки.
– Подожди, пока князь-батюшка откушать изволит. Натощак уж больно он грозен.
– Я тоже,
– весело молвил Игнат.
– Ладно, доложи, что, мол, солдат являлся да пошёл спать.
– Что ты, что ты!
– замахал ладошкой Спирька.
– Это ты, солдатик, у себя - как хочешь, а в гостях - как велят. Помни, куда пришёл. Свой обычай и норов за дверью оставляй, к чужим не носи.
– Чужим?
– Брови Игната удивлённо поползли вверх.
– Так тут же наш край, русский!
– Край-то русский, да дом не твой, - прохрипел Спирька.
– Хе-хе, какой барин отыскался! Жди, тебе приказано! А то ночью князь за тобой пошлёт, из избы вытащим!
– Ладно, подожду, - согласился Игнат.
– А ты мне загадку пока разгадай. Сколько ни ешь, не убавится, а ещё больше прибавится? Что сие означает?
Спирька закатил глазки, пожевал губами, потом плюнул на землю:
– Тьфу! Только мне и дела твои загадки отгадывать! Да и не может того быть: еда-то всегда меньше становится, ежели её ешь!
Игнат сделал пол-оборота влево и сказал:
– На отгадки ты. Чёрт, слабоват. А вот я пойду на кухню отгадку есть.
– Нет здесь твоей отгадки!
– захрипел Спирька.
– Меня не проведёшь!
– Раки это!
– усмехнулся Игнат и пристукнул своим железным посохом. Раков чем больше ешь, тем больше скорлупы остаётся... Ух, когда раков варят, как положено, так за версту чуешь!.. Дух - как от трав лесных. Вот я рачков-то княжеских и попробую.
– Для тебя, что ли, варят?
– захрипел Спирька и метнулся к кухне, словно его подхватил порыв ветра.
– Эй, повара! Солдату раков не давать. Если кто его кормить будет, сгною!
– Наговорил столько, что и в шапку не соберёшь, - улыбнулся Игнат. Не спеши, коза, все волки твои будут.
– Сызнова загадка?
– насупился Спирька-Чёрт.
– Нет, пословица.
– Брови Игната зашевелились, нависли над глазами. А вот тебе и притча.
Как жук свою судьбу узнаёт, ведаешь?
– Нет мне охоты с тобой лясы точить, - пробормотал Спирька, но с места не тронулся.
Игнат вдохнул пряный запах, струящийся от котла, в котором варились раки.
– Так вот, Чёртушко, слушай да смекай... Жук-усач ложится на дорогу, в самую пыль, и лежит там до заката. Ожидает: наступит на него кто или нет? Переедет его колесо телеги или минет? Если жука раздавят - значит, такова его худая судьба. Ежели жив останется - значит, хорошая судьба.
– К чему ты это, солдатик?
– Спирька старался заглянуть под брови, разглядеть выражение глаз
Игната.
– К тому, что человек не должен глупому жуку уподобляться, - сказал Игнат.
– Ждать да догонять - хуже дела нет на свете. Сей момент не повара меня, а я княжеских поваров кормить буду. Кашу сварю из топора. Едал такую?
– Пустое слово как солома: много местом, да мало весом, - пробормотал Спирька.
– Эх, даже топор сварить не знаете как?! Дремучие лапти! Прикажи дать мне котёл с водой да торор, - продолжал Игнат.
– Я вам чудо это сотворю!