Сказание о наших готских предках
Шрифт:
В 1928 г. в грузинском местечке Земо Ахвала, советские археологи нашли захороненные останки сарматской девушки-воительницы. Она была погребена в согнутом положении, с подогнутыми коленями, в полном вооружении. Рядом с амазонкой покоился в могиле ее двуострый топор. Захоронение датируется III в. до Р.Х. Эту необычную находку британский археолог русского происхождения Тамара Талбот Райс (в девичестве – Тамара Елена Абельсон) считала последним пристанищем сарматской воительницы, возможно, даже лишившейся жизни в бою со скифами. В VI в. до Р.Х. савроматы помогли скифам изгнать полчища Дария I Ахеменида. Но в III в. до Р.Х.. сарматы осмелились поднять руку на самих скифов. И заняли Причерноморские степи, отрезав Скифию от греческих эмпориев-колоний, с которыми скифы так долго и успешно торговали.
Можно сказать, что готские мигранты с Севера пришли почти «на все готовое». Ибо фактически сарматы разделались со скифами еще до прихода готов в «Ауйом». Очевидно, даже до готов, проживавших в прибалтийском «захолустье» античного мира, «на задворках Экумены», доходили слухи (как всегда в подобных случаях,
По мнению Тамары Талбот Райс, каждое значительное скифское племя евразийской степи переживало в своей истории собственное «золотое время». Скифы Кубанской группы одними из первых достигли уровня, позволившего им жить в роскоши и изобилии. Их захоронения (самые роскошные из которых датируются ранним VII – поздним VI в. до Р.Х.) содержали великолепные художественные изделия из золота, подлинные шедевры высочайшего ювелирного мастерства. В этой области проживания скифов число лошадей, приносимых в жертву при похоронах князей, исчислялось сотнями. Хотя власть тамошних скифских владык носила патриархальный характер. Погребальная утварь, найденная во многих подобных захоронениях, указывает на то, что и простые скифы занимались торговлей, приносившей им богатство, сравнимое с богатством их правителей.
Современными учеными вполне допускается также возможность прямых, непосредственных контактов германцев со скифами на протяжении столетий, предшествовавших Великому исходу готов. Ибо скифы не были безропотными верноподданными своих государей, покорно кочующими или пашущими землю строго в отведенных им местах. Богатые, гордые и воинственные, скифы постоянно восставали против своих князей. Хотя власть последних была, вероятно, не наследственной, а выборной. Во всяком случае, в районе Пазарыкских захоронений – несомненно, самых богатых. Нам известно одно такое мятежное скифское племя, откочевавшее от Евксинского понта к нынешнему казахстанскому озеру Балхаш («Белому морю» древних тюрок, именуемому древними китайцами «Западным морем»). Другое же скифское племя, судя по всему, перекочевало в прямо противоположном направлении, вдоль древнего торгового пути по территории сегодняшней России, на территорию нынешней Польши, и дошло до Пруссии, т.е. зоны германских племен. Местом этой встречи скифских мигрантов с мигрантами германскими была нынешняя Нижняя Лужица. Поскольку именно туда почти одновременно со скифскими переселенцами пришли германские племена, переселившиеся с северо-запада, спасаясь от наступившего там резкого ухудшения климатических условий (о котором у нас еще пойдет речь). Все более усиливавшиеся в Бойугейме кельты, германские мигранты и скифские «кентавры» стали вытеснять туземное население нынешней Нижней Лужицы – иллирийцев. Нам известно, что скифы напали на иллирийские укрепленные городища Визен и Нимич (и, вероятно, захватили их). Во всяком случае, при раскопках этих укрепленных городищ на территории Лужицы археологами были найдены типичные трехлопастные наконечники стрел, употреблявшиеся только скифами. Эти находки позволяют нам проследить путь скифских мигрантов через современную Силезию в сегодняшнюю Лужицу.
Однако самым впечатляющим свидетельством этого глубокого рейда скифов в германские области служит т.н. Феттерсфельдская находка, или Феттерсфельдский клад. Обнаруженный в 1882 г. нижнелужицким пахарем (если верить чешскому историку Яну Филипу и его немецкому коллеге Герману Шрайберу). Крестьянский плуг во время пахоты наткнулся на скифскую княжескую усыпальницу конца VI в. до Р.Х. Самым ценным артефактом, найденным в могиле, было золотое, украшенное тонкой фигурной резьбой, изображение рыбы, длиной около сорока сантиметров. Снабженное притом семью отверстиями. Наводящими нас на мысль, что владелец этого роскошного, крупного ювелирного изделия носил его при жизни пришитым к одежде. В качестве талисмана-оберега. Вероятно, на груди, чтобы его видели другие воины (возможно, подчиненные ему). Кроме того, усыпальница содержала предметы парадного вооружения. Нагрудный панцирь (вообще-то не типичный для скифов), щит из белого золота, накладки на колчан и налуч, декоративные круглые бляхи, ювелирные изделия в скифском «зверином стиле», украшенные фигурками животных и орнаментами. И ножны меча драгоценной работы в древнеионийском стиле. Подлинный шедевр архаического греческого искусства. Сокровище, попавшее, при посредстве скифов, на территорию Нижней
«Платить по счетам» тогда пришлось туземцам-иллирийцам. Судя по всему, этот народ был совершенно перемолот между скифским «жерновом» и «жерновом» германским. Никаких следов выживания иллирийцев на территории Нижней Лужицы не сохранилось. А их победители – сильные германские племена и воинственные скифы, видимо, разошлись, не войдя в боевое соприкосновение (несомненно, грозившее перерасти в войну на уничтожение). Отложив неизбежную схватку на пару столетий.
Что же доказывает «дальний поход» скифов через позднейшую Силезию в нынешнюю Нижнюю Лужицу, за семьсот лет до «дальнего похода» готов в противоположном направлении? То, что еще народы доисторической Европы были способны преодолевать расстояния во много тысяч километров. И это случалось не раз на протяжении истории. Укажем в качестве примера на стремительные конные рейды скифов, гуннов, обров-аваров и угров-венгров (предшественников, в этом отношении, монголов). Или на народы, странствующие, как готы и другие германские переселенцы, в пешем (или в смешанном, конном и пешем) строю, имея в авангарде воинские контингенты в качестве тарана.
К концу II в. до Р.Х. в северо-западной части Римской «мировой» империи и в прилегающих к ней извне областях скифских племен начали множиться признаки приближения новой волны воинственных народов, мигрирующих с бескрайнего Севера, вниз до Гипанису и Данапру. А поскольку там больше не оставалось незаселенных земель, давление передавалось от одних народов к другим, со все более далеко идущими последствиями, согласно известному закону физики. Что вселяло в скифов и римлян все большую тревогу.
Греко-римский военачальник и историк Аммиан Марцеллин писал о военных трубах, звучавших почти во всей Римской империи, против которой поднялись самые дикие племена и народы, начавшие вторгаться в ее пограничные области. О том, как одновременно с аламан(н)ами, опустошавшими Галлию и Рецию, сарматы и квады грабили Паннонию. А пикты, скотты и аттакотты постоянно досаждали бриттам (тогда еще – римским подданным):
«…в то время пикты, делившиеся на два племени, дикалидонов и вертурионов, а также весьма воинственный народ аттакотты и скотты, бродили повсюду и производили грабежи, а в приморских областях Галлии франки и соседние с ними саксы там, куда только могли прорваться с суши или с моря, производили грабежи и пожары, забирали людей в плен, убивали и все опустошали. А в Африке с самого начала правления Валентиниана (римского императора Флавия Валентиниана I – В.А.) свирепствовали варвары (мавры – В.А.), совершавшие дерзкие набеги, сопровождавшиеся убийствами и грабежами. А в Исаврии разбойники, расходясь шайками по соседним местам, с полной свободой предавали грабежу города и богатые виллы, принося страшный вред Памфилии и Киликии (…) аламаннский царек Рандон осуществил свой давнишний замысел и тайно проник с легким грабительским отрядом к Могонциаку (нынешнему Майнцу в Германии – В.А.) не имевшему гарнизона. И так как именно в это время праздновался христианский праздник, то он беспрепятственно увел в плен мужчин и женщин всякого звания и награбил много домашнего имущества. Квады с сарматами, племена, отличавшиеся особой умелостью в деле грабежей и разбоев, распространяя все шире и шире круг своих набегов, уводили в плен мужчин и женщин, угоняли скот, злобно радуясь грудам пепла от сожженных селений, страданиям убитых жителей, и без всякой пощады избивали последних, нападая на них врасплох» (Аммиан Марцеллин. «Деяния»).
Разные мавританские племена беспокоили своими набегами римские колонии в Африке. Фракия же страдала от разорявших ее готских грабительских шаек.
Римская Фракия занимала восточную часть современного Балканского полуострова, т.е. его части, расположенные между нижним течением Дануба, современного Дуная, и Босфором. А готские разбойники нападали на нее, по старому скандинавскому, а если быть точнее – шведскому – обычаю не со стороны материковой суши, переправляясь через реки Тирас (ныне – Днестр) и Дануб, а по воде, переплывая Черное море, северного побережья которого достигли незадолго перед тем. Другие группы готов стали нападать на скифские города и сарматские кочевья. Судя по усилению оборонительных сооружений, городское население было начеку и своевременно подготовилось к отражению готских нападений. Богатые торговые города Припонтиды оставались господами положения еще на протяжении многих поколений. Отсиживаясь под защитой мощных стен и многочисленных гарнизонов, они могли вести с новыми завоевателями Тавриды переговоры о подвозе всего необходимого, перевалочной торговле и поставках на регулярной основе готовых изделий городских ремесленных мастерских. И заключать соответствующие договоры.
Одной из скифских крепостей, успешно противостоявшей как сарматам, так и готам, и не сумевшей устоять лишь под натиском гуннов, была упоминавшаяся нами выше резиденция царей Тавроскифии. Неаполь Скифский, выстроенный царем Скилуром и его сыновьями (на территории нынешней столицы Крыма – Симферополя) для защиты от понтийского царя Митридата VI Евпатора (обожествленного еще при жизни как воплощение бога Диониса и много лет боровшегося с Римом за власть над Ойкуменной). В ходе раскопок скифского Неаполя, начатых еще в 1926 г. под руководством крымского археолога, историка, филолога и педагога Николая Львовича Эрнста, и продолженных в 1945–1960 г.г. Тавро-скифской экспедицией под руководством видного советского ученого Павла Николаевича Шульца (которой, в свою очередь, пришли на смену другие археологи), были обнаружены следы упорной осады города, датируемые концом II в. до Р.Х. Тогда осаждавшим Неаполь грекам из Херсонеса Таврического и понтийцам – удалось поджечь немало городских домов. О чем свидетельствуют черные и серые слои пепла между предшествующей времени осады и последующей застройкой.