Сказания и повести о Куликовской битве

Лихачев Дмитрий Сергеевич

как он, пеший, едва шел, уходя с побоища, ведь он был ранен очень тяжело, но я не мог ему помочь, меня самого преследовали три татарина». Тогда князь Владимир Андреевич, двоюродный брат великого князя Дмитрия Ивановича, собрав всех, сказал им с плачем и со слезами многими так: «Государи, и братья, и сыновья, и друзья! Ищите прилежно великого князя Дмитрия Ивановича. И когда кто найдет его живым, то — вправду скажу, без лжи — если будет этот человек славен, высок, почитаем, то еще больше прославится, возвысится и почтется. А если он будет из простых, беден и в последней нищете, он станет первым и богатством и почетом и возвеличится славой».

И рассыпались воины повсюду и стали искать. Кто-то из них нашел Михаила Андреевича Бренка, наперсника великого князя, убитого, в одеянии, доспехе и шлеме великого князя и со всеми царскими знаками. Другие нашли князя Федора Семеновича Белозерского, думая, что это великий князь, поскольку они были похожи. Двое же из простых воинов свернули

вправо к дубраве (одному имя Федор Зов,* а другому Федор Холопов* — они же были из простых), они и нашли великого князя: тяжело раненный, едва дыша, лежал он под срубленным деревом, под ветвями, как мертвый. И, соскочив с коней своих, они поклонились ему. И один тут же возвратился к князю Владимиру Андреевичу и сообщил ему, что великий князь жив. Тотчас вскочил тот на коня и поспешно поскакал со своими воинами и, подъехав к великому князю, сказал: «О брат мой милый, великий князь Дмитрий Иванович! Ты прежний Ярослав, ты новый Александр!* Но прежде всего — слава господу богу нашему Иисусу Христу, и пречистой его матери, и великому чудотворцу Петру, и преподобному игумену Сергию, и святым страстотерпцам Христовым Борису и Глебу, и всем святым божиим угодникам за то, что невидимою божьей помощью побеждены были измаильтяне и над нами воссияла божия милость». Великий князь с трудом проговорил: «Кто это говорит и что значат эти слова?». И сказал ему князь Владимир Андреевич: «Это я, брат твой, князь Владимир Андреевич, говорю с тобой». Они едва подняли его. Доспех его был весь разбит и совсем изрублен, но на теле нигде не было смертельных ран. А ведь он самым первым пошел на бой, в первой схватке, и лицом к лицу бился с татарами. Не раз ему говорили князья и воеводы: «Господин князь, не становись впереди биться, стань сзади, или на крыле, или еще где-нибудь с краю». Он же отвечал им, так говоря: «Как же, стоя позади и скрывая лицо свое, скажу я: пойдемте, братья, твердо на подвиг против врагов? Не могу я так поступить, чтобы таиться и скрываться, но я хочу как словом, так и делом прежде всех сам начать и прежде всех голову свою сложить за имя Христово и пречистой его матери, и за веру христианскую, и за все православное христианство, чтобы и другие, видя мое дерзновение, поступили бы так же со всяким усердием». И как сказал великий князь Дмитрий Иванович, так и сделал — стал прежде всех биться с татарами. Справа и слева обступили его татары, как вода, ударяли, кололи и секли его по голове, и по плечам, и по животу, но господь бог своею милостью,

я молитвами пречистой его матери, и великого чудотворца Петра, и всех святых молитвами уберег его от смерти. И он был так измучен этим татарским избиением и так устал, что был близок к смерти. А сам он был очень крепок и мужествен, велик телом и широк, плечист, дороден и дебел, волосы и борода черные, и весь облик его был прекрасен.

И когда он понял, что сообщают ему о великой радости, он, собравшись с силами, сказал: «Возрадуемся и возвеселимся в этот день, который создал господь!».* Его посадили на коня, и затрубили трубы по полю битвы с великим торжеством. И сказал ему князь Владимир Андреевич: «Знаешь ли, какова была милость божия и пречистой его матери к нам? Ведь даже там, куда не доходили наши воины, множество татар было сражено невидимой божией силой, и пречистой его матери, и великого чудотворца Петра, и всех святых.

Великий князь воздел руки к небесам и сказал: «Велик ты, господи, и чудны дела твои, и не хватит слов, чтобы восхвалить твои чудеса!* О пречистая богомати! Кто может достойно тебя восхвалить и великие и неизреченные чудеса твои воспеть? О блаженный Петр, заступник наш могучий! Чем мы воздадим тебе за все, что ты дал нам!». Затем, отдохнув от труда и изнеможения своего и от страданий своих оправившись, утешил он брата своего, князя Владимира Андреевича, и прочих князей и воинов ласковыми словами, похвалил их и возвеличил за то, что так боролись за православную веру и за все христианство.

И поехал он вместе с братом своим и с оставшимися князьями и воеводами (а осталось их очень мало), и видели они мертвых, лежащих, как копны, смешались христиане с татарами, и кровь христианская слилась с татарскою кровью, страшно, ужасно было видеть это. И заплакал великий князь плачем великим со слезами. Тут выехал он на то место, где лежали вместе восемь убитых князей белозерских. Были они столь мужественны и сильны, как знаменитые и прославленные удальцы; так и умерли они друг за друга вместе со множеством своих бояр. Тут же поблизости нашел он своего великого воеводу Микулу Васильевича, сына тысяцкого, и пятнадцать князей с ним, и многое множество бояр и воевод мертвыми лежащих. Затем нашел он своего наперсника, которого любил больше всех, Михаила Андреевича Бренка, и около него множество князей и бояр убитых лежало. Тут же лежал убитый Семен Мелик с Тимофеем Волуевичем. Перешел он на другое место и тут увидел Сергиева чернеца Пересвета и рядом с ним знаменитого татарского богатыря и, обратившись к своим спутникам, сказал: «Видите, братья, того, кто начал, — он победил подобного себе, от которого многим бы пришлось испить горькую чашу». И оплакал всех великий князь горьким плачем с

великими слезами, говоря так: «Слава богу, пожелавшему так!». Количество убитых Мамаем в этом побоище невозможно было исчислить. Были убиты знаменитые, великие и удалые, имена же их таковы:* князь Федор Романович Белозерский п сын его князь Иван, князь Федор Семенович, князь Иван Михайлович, князь Федор Торусский, князь Мстислав, брат его, князь Дмитрий Монастырей, Семен Михайлович, Микула Васильевич, сын тысяцкого, Михайло и Иван Акинфовичи, Иван Александрович, Андрей Шуба, Андрей Серкизов, Тимофей Васильевич Волуй Акатьевича, Михайло Бренко, Лев Мазырев, Тарас Шатнев, Семен Мелик, Дмитрий Минин, Сергиев чернец Пересвет, он же Александр, бывший прежде брянским боярином; этот удалец, прославленный богатырь, был весьма искусен в воинском деле и устройстве. И были все те, которых имена названы, великие удальцы и богатыри, а прочих князей, бояр, воевод, княжат, детей боярских, слуг, пехотинцев бесчисленное множество убито, и кто может их пересчитать или назвать, если и число их потеряно?

Тогда великий князь Дмитрий Иванович сказал, обращаясь ко всем: «Государи мои, отцы, братья, сыновья! Благодарю вас, что вы совершили такой подвиг. Вам и назначено служить, а мне следует награждать вас по достоинству. Если даст мне бог вернуться на родину, на великое княжение Московское, то воздам я вам честь и награжу вас. Теперь же пусть каждый потрудится, сколько может, чтобы похоронить наших братьев, православных христиан, убитых татарами на этом месте». И оставался великий князь за Доном на том месте восемь дней, до тех пор, пока не смогли (насколько это было возможно) отделить христиан от нечестивых татар: кого смогли, схоронили, а о прочих знает бог, ведь совершилось это божьим судом. Ибо из-за наших грехов допустил господь бог такое несчастье, но по милости своей наконец умилосердился молитвами пречистой его матери и великого чудотворца Петра, и невидимою его божественною силою были побеждены измаильтяне.*

Тогда сказал великий князь Дмитрий Иванович: «Сосчитайте, братья, сколько осталось всех нас». И сосчитал, и сказал Михаил Александрович,* боярин московский: «Господин князь, осталось всех нас сорок тысяч, а было всех больше четырехсот тысяч, конницы и пехоты». И сказал великий князь: «Да будет воля господня! Как угодно было господу, так и было. Кто противится его воле? Кто возразит господу? Ведь его волей и желанием все совершается». И велел великий князь священникам петь надгробные песнопения над убитыми, и погребли их, сколько смогли и успели, и воспели священники вечную память всем православным христианам, убитым татарами на поле Куликовом, между Доном и Мечей. И сам великий князь со своим братом и оставшимися воинами возгласили громким голосом с плачем и слезами многими вечную память. И снова сказал великий князь: «Да будет вечная память всем вам, братья и друзья, православные христиане, пострадавшие за православную веру и за все христианство между Доном и Мечей. Это место суждено вам богом! Простите меня и благословите в этом веке и в будущем и помолитесь за нас, ибо вы увенчаны нетленными венцами от Христа бога».

Тогда один человек из полка Владимира Андреевича предстал перед великим князем, говоря так: «Господин мой князь, когда я был в дубраве с князем Владимиром Андреевичем в засадном полку, и мы плакали великим плачем перед господом богом и пречистой его матерью и великим чудотворцем Петром, видя, как татары убивают православных наших

христиан, и были мы в великой скорби и жалости, и внезапно я как бы впал в исступление и увидел бесчисленное множество венцов, сходящих на убитых христиан. И вот вам верное слово, что нетленными венцами увенчаны они от Христа бога, и приняли честь и славу великую на небесах, и молятся обо всех нас».

И затем сказал великий князь Дмитрий Иванович брату своему князю Владимиру Андреевичу: «Пойдем, брат, на свою землю Залесскую, к славному городу Москве, и сядем на своем княжении, на своем отцовском и дедовском столе, ведь мы приобрели себе чести и славы на весь свой род». И переправились они через Дон. И пошел великий князь по Рязанской земле.

Когда князь Олег Рязанский услышал, что идет великий князь, победив своих врагов, то стал прятаться и плакать, говоря: «Горе мне, грешнику, отступнику от Христовой веры! Как соблазнился? Куда смотрел? К безбожному царю присоединился!». И сбежал он из своего города Рязани, и побежал к Ягайлу, князю литовскому; прибежал на границу с Литвой и, остановившись тут, сказал своим боярам: «Я хочу здесь ждать вестей: как пройдет великий князь мою землю и придет в свою вотчину, тогда и я вернусь восвояси». А великий князь велел всему своему войску, когда они пройдут по Рязанской земле, чтобы никто ни единого волоса не тронул.

Пришел великий князь в Коломну с Дона месяца сентября в 21 день, на память святого апостола Кондрата. И встретил его Герасим, епископ коломенский, в городских воротах, с живоносными крестами, со святыми иконами и со всем духовенством, И вошли они в соборную церковь. И совершили молебствие господу богу и пречистой его матери, и святую литургию служил епископ Герасим. Так же и по всему городу священники молебны и литургии служили о здравии великого князя, и всех князей, и всего христолюбивого войска.