Сказания и повести о Куликовской битве
Шрифт:
Князь Владимир Андреевич пришел в Москву сразу же. Князь великий, увидев брата своего, князя Владимира Андреевича, прослезился и, взяв его за руку, повел его в комнату и наедине сказал ему: «Слышал ли, брат, что на нас пришла беда — нашествие поганых?». Ответил князь Владимир Андреевич великому князю Дмитрию Ивановичу: «Ты глава всем главам и государь всей земли Русской. Что же ты печалишься об этом? Какова воля господня, так и будет. Больше подойдет головам нашим под мечами погибнуть радостно за веру Христову, и за святые церкви, и за тебя, доброго государя, нежели быть нам в рабстве у злочести-вого этого Мамая. Лучше нам, государь, почетная смерть, нежели позорную жизнь видеть!».
Князь великий Дмитрий Иванович, встав и воздев руки, сказал: «Слава тебе, владыко, господи Иисусе Христе, что брату моему положил ты на сердце умереть за имя твое!». И, обняв за шею брата своего, князя Владимира Андреевича, и любовно поцеловав, сказал: «Златопомазанная голова! Я так сказал тебе, брат, испытывая твое сердце!». И еще сказал: «Говори так людям, пусть утвердится их сердце на подвиг спасения». И, встав, князь великий Дмитрий Иванович взял брата своего, князя Владимира Андреевича, и пошел к преосвященному митрополиту Киприану.*
И, придя, сказал: «Знаешь ли, отче, о пришедшей к нам беде — что безбожный царь Мамай идет на нас в неукротимой ярости?». Преосвященный же митрополит сказал великому князю Дмитрию Ивановичу: «Скажи мне, господин, неправ ли ты в чем-нибудь перед ним?». И сказал великий князь Дмитрий Иванович: «Мы, отче, все правильно исполняем по завету наших отцов, и даже более того ему воздали». А преосвященный митрополит сказал великому князю Дмитрию Ивановичу: «Видишь, господин, попущением божиим за наши согрешения идет покорить землю нашу, но вам, православным князьям, следует тех нечестивых успокаивать дарами в четыре раза большими. А если он и после этого не смирится, то господь его смирит, потому что господь гордым противится, а смиренным дает благодать.* Так же случилось с Василием Великим в Кесарии: злой Юлиан Отступник, идя войной на персов,* хотел разорить его город, он же помолился богу со всеми христианами, и собрали много золота, чтобы Отступника успокоить. А он еще больше разъярился. И послал господь воина своего Меркурия,* и тот убил гонителя невидимо. А сейчас возьми золота, сколько имеешь, и пошли ему* чтобы воздать ему должное». И князь великий с братом своим ушел от архиепископа и удалился в свои покои.
Потом великий князь стал выбирать из своих придворных, из молодых дружинников. И выбрал юношу, весьма умного, по имени Захария Тютчев.5*8 И дал он ему двух переводчиков, знающих татарский язык, и много золота послал князь великий с ним к царю. Захария же, дойдя до Рязанской земли, узнал, что Олег Рязанский и Ольгерд Литовский присоединились к Мамаю. И послал Захария тайно к князю великому, сообщая: «Ольгерд Литовский и Олег Рязанский присоединились к Мамаю».
Когда князь великий узнал об этом, расходилось у него сердце и ярости и горести наполнилось, и, встав, он начал молиться: «Господи боже наш, на тебя, любящего правду, надеюсь. Если бы враг мне делал зло* подобало бы это терпеть, так как он исконный враг роду христианскому, а ведь это — друзья мои, мои ближние, и так на меня замыслили! Будь судьей, господи, между ними и мной. Я ведь ни одному из них ничего не сделал, только принимал от них честь и дары и то же им воздавал. Но суди, господи, по правде моей, да прекратится злоба нечестивых!».*
Встал великий князь и, опять взяв с собой брата своего, князя Владимира Андреевича, снова пошел к преосвященному митрополиту и поведал ему, как Ольгерд Литовский и Олег Рязанский объединились с Мамаем. Преосвященный митрополит сказал ему: «Сам знаешь, господин, князь великий, какую обиду ты им причинил?». Князь же великий прослезился и сказал: «Отче, перед богом я грешен, а перед ними — ни единой черты по закону наших отцов не преступил. Знаешь ведь сам* что я доволен своими владениями, а им никакой обиды не сотворил. Не знаю, отчего умножились враги мои». Преосвященный митрополит Ки-приан сказал великому князю: «Просветись весельем, господин великий князь, еын мой! Ты чтишь и понимаешь закон божий: когда творишь правду, люди на тебя не восстанут. Праведен господь и правду любит. Нет тебе другого помощника, кроме господа. А еще сказано: «Окружили меня псы многие, сонм лукавых осадил меня. Но напрасно они стараются, ведь господь мне помощник: призови меня в печали своей, й я избавлю тебя, и ты меня прославишь!». И еще сказано: «Окружили меня враги, но именем господним я им сопротивляюсь». Если, господин, бог хранит человека, весь мир не может его погубить. А если гнев божий падет на человека, может ли весь мир укрыть его от зла? Господь праведен и любит правду.* По правоте твоей будет тебе помощник, а от всевидящего ока владыки и от крепкой руки его где кто может укрыться и спастись?».
Князь великий Дмитрий Иванович с братом своим Владимиром Андреевичем и со всеми русскими князьями собрали совет, чтобы устроить крепкое сторожевое охранение. И избрали дружинников крепких весьма из числа мудрых и храбрых вельмож: Родиона Ржевского,* Якова Андреевича Усатого,* Василия Тупика.* И послал князь великий их в сторожевой отряд, и с ними многих витязей. И повелел им постараться добыть языка, чтобы узнать истинные намерения Мамая. И велел им ехать до реки Быстрой Сосны,* близ Орды.
Потом князь великий Дмитрий Иванович приказал разослать грамоты по всем городам, повелел всем быть готовыми к войне против безбожных агарян. И собраться всем в день Успения пресвятой богородицы* в Коломне.*
А тот сторожевой отряд в поле замешкался.
Снова князь великий с братом своим и с боярами решил послать второй сторожевой отряд и повелел им возвратиться поскорее. Послал Климентия Полянина,* да Ивана Всеслава,* да Григория Судока* и многих других с ними. Они же встретили Василия Тупика еще близко от Оки, ведущего языка к великому князю. А тот язык поведал великому князю, что действительно идет царь Мамай на Русь и как обменялись посланиями и соединились с ним Ольгерд Литовский и Олег Рязанский. И не спешит царь, потому что ждет осени.
Великий князь, услышав речи посла, стал молиться: «Владыко, господи Иисусе Христе, сыне безначального отца, сошедший с небес и воплотившийся от девы чистой Марии нашего ради спасения и избавивший нас от рабства у дьявола! Сейчас, владыко пресвятой, посмотри на наше смирение и смири сердце окаянного Мамая! Погуби, господи, всех злоумышляющих против святой веры твоей!». И снова сказал: «Когда придет Захария Тютчев с золотом к царю в Орду, что скажет ему царь?».
Захария пришел в Орду, и схватили его князья-темники и перед царем Мамаем поставили. Захария же велел всё золото, посланное великим князем, перед царем разложить. И сказал Захария: «Государь наш, великий князь Дмитрий Иванович всея Руси, в отечестве своем здравствует, и прислал меня спросить о твоем царском здравии, и сие золото прислал, чтобы оказать тебе царские почести». И увидев много золота, царь
разъярился и еще больше возгордился. Он сбросил башмак с правой ноги и сказал Захарии: «Удостаиваю тебя великой чести — подойди и облобызай упавший с моей ноги башмак, такова наша царская почесть, если хотим кого пожаловать». Захария сделал так, как ему велели. И очень подивился царь красоте и мудрым ответам Захарии. И сказал Захарии безбожный царь Мамай: «Что задумал холоп мой Дмитрий Московский, прислав мне это золото? Не вообразил ли он себя мне равным?». И велел раздать золото казакам: «Возьмите и купите себе кнуты для лошадей». И сказал царь Мамай: «Твое золото, Дмитрий, все будет моим, а землю твою разделю между служащими мне верно, а тебя самого поставлю пасти стада верблюдов». Захария же, исполнившись гнева, сказал царю: «Зачем говоришь это столь великому государю! Бог совершит то, что хочет, а не то, чего ты захочешь!». Стоящие же вокруг князья-темники, выхватив ножи, хотели Захарию зарезать, говоря: «Тауз салтан* — как смеешь так говорить!». Царь рассмеялся и велел и пальцем не трогать Захарию. И сказал Захарии: «За твою красоту и премудрость не велел я тебя убить». И снова сказал царь Захарии: «Скажи мне, стар ли Дмитрий, холоп мой? Если он молод, помилую его ради его молодости и возьму к своему двору, пусть он научится обычаям моего царства, а там посажу другого князя». Захария же сказал ему: «О царь, ты высок, но милостив и силен бог христианский!».
И еще сказал царь: «Ты мне нравишься, Захария, ты достоин всегда быть у меня придворным. Служи мне, Захария, я сделаю тебя великим властителем на Руси, ты будешь равен Дмитрию, которому сейчас служишь». Отвечая царю, Захария решил в сердце своем говорить с царем притворно, и сказал: «О царь, не подобает послу, не завершив посольства, к иному царю перебежать. Если хочешь, царь, меня помиловать и сделать себе слугой, повели дать мне грамоты посольские, и я, вернувшись, отдам их великому князю Дмитрию Ивановичу и посольство свое исполню, чтобы род мой был в почтении у людей. И я, царь и тебе буду верен, раз я не обманул первого государя. И тогда я там сложу с себя прежнюю присягу и возвращусь к тебе, царь. Лучше плохо служить у царя, чем хорошо у князя». Эти слова сказал Захария притворно, помышляя, как избавиться из рук царя, а великому князю поведать о царе желая. Царь же, услышав эти речи от Захарии, обрадовался и велел скорее писать грамоту великому князю. И отрядил царь с Захарией четырех князей, почитаемых и весьма любимых Мамаем. Первого князя Козымбаем зовут, это любимый постельник царев, второй — Урай, лучший дьяк царев, третий — Ачищ, конюший царев, четвертый — Индюк, ключник царев,* и с ними мелких татар человек с пятьдесят.