Сказано — сделано
Шрифт:
— Оляпкин, встань и повтори, что я сказала!
Саша неохотно поднялся.
— Вы сказали… э-э-э… Ах! Да! Вы сказали: «Откройте дневники и запишите домашнее задание».
— Боюсь, что открыть дневник придётся пока только тебе, Оляпкин. В чём дело?! Я уже третий раз тебя поднимаю. Вот что, друг сердечный. Останешься после уроков. Я буду тетради проверять, а ты — учить сегодняшний материал. Иначе тебе контрольную не написать.
Саша понуро сел. Подумаешь, квадратные уравнения… Только что он решал гораздо более важную и трудную задачу. «Что, если, — думал он, — просверлить в земном шаре дыру насквозь, а потом в неё прыгнуть? Вылетишь с другой стороны или нет? А если вылетишь, то что получится? Прыгать будешь вниз, а когда с другой стороны выскочишь, то полетишь уже вверх? Чепуха какая-то».
Прозвенел звонок. Коля подошёл к загрустившему другу и положил ему руку на плечо:
— Ничего, Ляпа, я один схожу. А ты уж позубри тут. Это даже хорошо. Контрольная-то годовая, не шутка.
Славку Сердюка Коля увидел в сквере перед домом и сразу узнал. Да, прав был Кирилл, говоря о том, что Сэр Дюк «упакован будь здоров». Его бело-голубые кроссовки были великолепны. Легкие небесного цвета штаны, узкие внизу и роскошно пузырящиеся в бедрах, напоминали шелковые шальвары древневосточных принцесс. Комплект дополняли сиреневая курточка и синяя строчёная панамка с куцыми, опущенными вниз полями. Уши плотно закрывали изящные стереонаушники. От наушников к карману тянулся тонкий провод. В самом же кармане находился портативный кассетный магнитофон «ДЖИ-ВИ-СИ», в просторечии именуемый «плэйером». Магнитофон посылал в наушники звуки «тяжелого» рока. Песня строго и просто называлась «Укуси меня».
Из полутора тысяч профессий, указанных в справочнике и включавших такие экзотические, как змеелов и дегустатор чая, Славику не нравилась ни одна. Он страстно мечтал стать диск-жокеем. Каждую ночь ему грезился полумрак дискотек, где в оглушающем грохоте стереосистем и в сумасшедшем мелькании разноцветных прожекторов жарко колышется призрачная масса танцующих. Но вот вспыхивает самая мощная лазерная пушка, и на сцену с микрофоном в руках выскакивает он, Славик Сердюк, злой и красивый. «А сейчас, — хрипло кричит он в микрофон, — для вас будет петь и играть нестареющая группа «Водолей» во главе с их бессменным лидером, бас-гитаристом Иннокентием Барским! Для вас, специально для вас они исполняют свой самый популярный шлягер под названием „Улыбка динозавра”». Толпа восторженно ревет, а Славику кажется, что он сам и есть тот непревзойденный бас-гитарист, которого рвут на клочки у выхода из концертного зала восторженные поклонницы.
Впрочем, мама Сердюк придерживалась иного мнения о будущем сына. Ни о каких диск-жокеях она и слушать не хотела, твердо решив, что Славик поступит в торговый институт. Помня о том, что конкурс в этот институт выше, чем даже в университет, она уже сейчас наняла ему репетиторов по всем необходимым предметам.
Коля подошёл к неподвижно стоящему Славке, соображая, с чего бы начать разговор. Но тут Славик снял наушники и, презрительно оглядев Колю, сказал:
— Ну, ты чего тут, клоп, пылишь? Кислород поглощаешь? А?
— Да я так, ничего, — несколько растерялся Коля. — Собака вот у тебя красивая. — Он кивнул в сторону коричневой мохнатой собаки, деловито обнюхивающей тонкий ствол молодого вяза. — Я вот думаю: неужели это чау-чау?
— Ну, допустим. Тебе-то что?
— Ух ты, здорово! Это ж редчайшая порода! Я никогда живыми их не видел. Только на картинках. А вот правду говорят, что у чау-чау синий язык? Даже не верится!
— Сюзи! Ко мне! — позвал Славик. Закормленный пёс повернул голову и неторопливо подошёл к хозяину.
— Голос, Сюзи, голос! — приказал Славик.
Собака подумала и лениво тявкнула два раза, вывалив действительно синий язык. Как успел заметить Коля, язык прекрасно гармонировал по цвету со строчёной панамкой Славика.
— Видал-миндал, — не без гордости произнёс Славик.
— Сила! — сказал и вправду удивлённый Коля. — И главное — так к твоей шляпе подходит. И к штанам…
Славик довольно хохотнул и доверительно добавил:
— Да, за эту псину мать триста рубчиков отстегнула.
— Триста?! — с неподдельным изумлением переспросил Коля. — Зачем же вам такая дорогая собака? Она, наверное, дом хорошо сторожит?
— Как же, сторожит! Это мы её сторожить должны. Чтоб не спёрли.
— А что же она у вас делает?
— Ничего. Ветчину жрёт да на двор ходит.
— Понимаю, — сказал Коля. — Вы просто очень любите животных.
Славик сдвинул панамку на глаза и, посмотрев на Колю сверху вниз, произнёс:
— Да, мы очень любим животных. И растения.
— А у вас ещё кто-нибудь есть? — спросил Коля. — Ну там, кошка или рыбки?
— Рыб нет, — сказал Славик. — Есть птица. Попугай называется.
— Ух ты! Попугай! — притворно удивился Коля. — А он у вас говорящий?
— Естественно, — как бы обидевшись, сказал Славик. — Других не держим.
— Вот бы посмотреть, — мечтательно сказал Коля. — Я ещё ни разу живых говорящих попугаев не видел. В кино только и по телевизору. Да и то, мне кажется, их там актёры озвучивают.
Славик наклонил голову набок и, словно прицениваясь, осмотрел Колю с головы до ног.
— За просмотр деньги платят, — сказал он. — И вообще, откуда ты такой наглый взялся? Как зовут?
Коле было неприятно, что с ним так разговаривают. Он открыто посмотрел на расписного Славика, и ему вспомнился где-то вычитанный афоризм древнего мудреца: «Человек есть существо о двух ногах и без перьев». Хотя в данном случае были и перья. Да ещё какие! Коля усмехнулся, но, вспомнив о важном деле, ради которого он тут стоит, как ни в чём не бывало ответил:
— Меня зовут Коля.
— Коля? — переспросил Славик. — А не врёшь? А вдруг тебя Петей зовут? Или Никифором? Ладно, ладно, шучу. Пойдём зайдём ко мне. Так и быть, покажу тебе говорящую птицу. Люблю нахалов.
Славику нравилось, когда им или его вещами восхищались. Впрочем, если кто и восхищался, то вещами. Но Славик не вдавался в тонкости и особенно не отделял себя от своих вещей. Таким же образом он оценивал и других людей. Если человек сидит за рулём собственного «мерседеса» или «Волги», то этого уже достаточно.