Сказать почти то же самое. Опыты о переводе
Шрифт:
Но Сибурт справился лучше: ему удалось почти всегда вставлять стихи точно там, где они стоят у Нерваля:
Such are the chimeras / that beguile and misguide us / in the morning of life. / I have tried to set them down without much order, but many hearts will understand me. Illusions fall away one after another like the husks of a fruit, / and that fruit is experience. It is bitter to the taste, / but there is fortitude to be found in gall… (Sieburth)
В следующем абзаце читаем:
Que те font maintenant / tes ombrages et tes lacs, / et m^eme ton d'esert?
[И что же мне теперь / твои озера, кроны, / сама твоя пустыня?]
Поначалу я перевел так: «Что скажут мне теперь твои тенистые купы и твои озера, сама твоя пустынная местность?» – чтобы передать двойной смысл слова ombrages (это кроны деревьев, и они дают тень). Затем, чтобы сохранить александрийский стих, я отказался от тени и сделал такой выбор:
Che mi dicono ormai / le tue fronde e i tuoi laghi, / e il tuo stesso deserto? (Eco)
Я потерял «тень», надеясь на то, что ее образ будет навеваться и предполагаться словом «купы» (fronde), но сохранил метрику.
В некоторых случаях оказываешься перед привычной дилеммой: если хочешь что-то сохранить, теряешь что-то другое. Вот, например, конец второй главы, когда говорится, что в песне Адриенны на лугу
la m'elodie se terminait `a chaque stance par ces trilles chevrotants / que font valoir si bien les voix jeunes, quand elles imitent par un frisson modul'e la voix tremblante des a"ieules.
[каждый куплет завершался такой дрожащей трелью, / которая столь красит юные голоса, когда они этим трепещущим переливом подражают неверному голосу бабушек.]
Здесь, несомненно, есть стих, подкрепляемый далее рифмой (трели chevrotants, «дрожащие», а старческий голос tremblante, «неверный»), и есть игра аллитераций, навевающая представление о старушечьих голосах.
La melodia terminava a ogni stanza / con quei tremuli trilli / a cui san dar rilievo / le voci adolescenti, quando imitano con un fremito modulato la voce trepida delle loro antenate. (Eco)
Наконец, многократно в ходе перевода этих отрывков я отказывался от лексической и синтаксической обратимости, поскольку считал, что действительно важным уровнем является метрический, и на нем-то я и играл. Таким образом, я заботился не столько о буквальной обратимости, сколько о том, чтобы оказать то же самое воздействие, которое, согласно моей интерпретации, текст стремился произвести на читателя [55] .
55
Тэйлор (Taylor 1993) останавливается на нескольких отрывках из английского перевода «Имени розы» и обращает особое внимание на случаи аллитераций и ассонансов, а также на приемы синтаксической инверсии. Он согласен с тем, что для такого выражения, как sconvolti i volli («с ошеломленными лицами»), английский эквивалент найти невозможно, но в то же время отмечает как удачи такие случаи, как folgorato l'uno da una dilettosa costernazione, trafitto I'altro da un costernato diletto («один сражен услаждающим оцепенением, другой пронзен оцепеневшим услаждением»), что превращается в this one thunderstruck by a pleasureable consternation, that one pierced by a consternated pleasure («этот ошеломлен усладительным устрашением, тот пронизан устрашенным услаждением»).
Si licet [56] *, я хотел бы процитировать одну страницу из Террачини (Terracini 1951) о переводе «Сентиментального путешествия» Лоренса Стерна, выполненном Фосколо { 34} . Развивая одно из наблюдений Фубини, Террачини рассматривает краткий отрывок стерновского оригинала:
Hail, ye small sweet courtesies of life, for smooth do ye make the road of it.
[Привет вам, мелкие и прелестные любезности жизни, ибо выравниваете вы путь ее.]
56
* Если можно (лат.).
34
Фосколо (Foscolo), Никколо-Уго (1778–1827) – итал. поэт, писатель и филолог.