Скажи герцогу «да»
Шрифт:
Дженис вполне могла бы справиться с этим.
Спустя несколько минут, когда они вошли в портретную галерею, она направилась прямиком к заинтересовавшему ее портрету.
— Кто эта женщина? — Дженис не удержалась от улыбки. — Она вся так и сияет. У нее такое одухотворенное, умное лицо. И похоже, она безумно влюблена. Буквально светится от счастья.
— Это моя бабушка в молодости. — Холси казался очень удивленным.
— О-о! — Дженис вздохнула. — Она была выдающейся женщиной.
— Да. Такой и осталась. Она
Миссис Фрайди была так же очарована портретом, как и Дженис.
Они осмотрели всю галерею, и герцог держался с дамами так любезно и внимательно, что Дженис была потрясена. У нее сложилось совершенно новое, благоприятное, представление о нем: Холси показал себя истинным джентльменом.
— Благодарю вас, — сказала она, когда экскурсия подошла к концу.
— Я получил огромное удовольствие, — ответил он с легким поклоном.
До чего же приятно, когда тебе кланяется герцог!
Миссис Фрайди спускалась в парадный холл по широкой лестнице немного впереди них. Примерно на полпути Холси замедлил шаг, и Дженис последовала его примеру.
— Я хотел сказать вам, что сияние, которое вы отметили у моей бабушки…
Он помолчал, подыскивая нужные слова. Дженис терпеливо ждала.
— Вам оно тоже присуще. Я не мог не заметить его сегодня. Когда вы вошли в гостиную, от вас невозможно было отвести взгляд.
Дженис мгновенно бросило в жар: она была уверена, что жутко покраснела.
— Благодарю, ваша светлость…
Именно такие слова незамужняя юная леди хотела бы услышать от герцога.
Дженис спустилась еще на несколько ступенек. Герцог последовал за ней, по-прежнему держась на почтительном расстоянии.
Смущенная щедростью его комплиментов, Дженис пыталась угадать, придумал ли герцог все это насчет нее или свидание с мистером Каллаханом прошлой ночью и вправду разительно изменило ее внешность.
Она припомнила слова Изобел, сказанные утром, а также высказывание миссис Фрайди за завтраком. Вряд ли ее раскрасневшиеся щеки и губы сохранили яркость к тому времени, когда она вошла в гостиную несколько часов спустя. К тому же она пребывала в подавленном настроении, потому что грум по имени Люк Каллахан покинул поместье.
Все это сбивало Дженис с толку — если только не признать, что тайная стратегия вдовствующей герцогини на все отвечать «нет» принесла свои плоды.
А почему нет?
Миссис Фрайди дошла до конца лестницы и, выжидающе посмотрев на них, рассмеялась:
— Я всегда любила быстро ходить.
Она восхитительна, эта женщина: всегда точно знает, когда и что следует сказать.
Достигнув подножия лестницы, Холси откланялся, но руки с перил не снял, готовый снова подняться наверх.
— Пришло время навестить бабушку.
— О, вы совершенно правы. — Дженис глубоко тронула его неизменная забота о старушке. — Пожалуйста, передайте ее светлости мои наилучшие
— Непременно. — Он сначала поцеловал руку миссис Фрайди, затем — Дженис. — Увидимся за ужином.
И когда он повернулся к ним спиной и начал подниматься по лестнице, женщины переглянулись.
— Он просто чудо, — одними губами беззвучно произнесла миссис Фрайди.
Дженис понимающе улыбнулась в ответ и, подняв взгляд на удаляющуюся спину, приказала себе: «Влюбись в него, влюбись».
Но сердце ее подчиниться отказывалось.
Глава 16
Наступило следующее утро. И пока Люк Каллахан не вернулся в поместье, Дженис не могла ни о чем думать. Не могла есть. Не могла спать. И ее совершенно не волновало, как продвигаются дела с герцогом, хотя, по всей видимости, все шло довольно успешно.
Единственное, что она могла делать, пока грум отсутствовал, это продолжать говорить «нет». И весьма преуспела в этом. Изобретая замысловатые ответы, чтобы ненароком не оскорбить герцога, Дженис неожиданно осознала, что очень походит на свою мать, истинную королеву по части говорить «нет».
Но до приезда сюда, в Холси-Хаус, она не замечала у нее эту черту. И если хорошенько подумать, Марша тоже с легкостью говорила «нет». Похоже, что они обе, ее мать и сестра, имели очень твердые убеждения и, будучи необычайно привлекательными, строго придерживались своих личных принципов.
Возможно, именно в этом и заключалась в действительности самая суть их очарования!
С другой стороны, Дженис всегда старалась всем угодить, была покладистой, но к чему в результате это приводило? Стоило ли дорожить улыбками и поклонами тех, кто понятия не имел о ее собственных чувствах? А если и знал, то недостаточно их ценил, чтобы защитить?
Возможно ли, что судьба привела ее в это сельское поместье именно для того, чтобы она научилась говорить «нет»?
Дженис долго ломала голову над этим…
Все утро у нее ушло на поиски дневника Эмили Марч на книжных полках в библиотеке герцога, но найти ничего не удалось. Изобел тоже его не обнаружила. Это означало, что очередь за секретерами. А что делать дальше, Дженис плохо себе представляла. Следовало бы осторожно порасспросить обитателей дома, и в первую очередь вдовствующую герцогиню.
Когда девушка вошла в спальню старушки, ее встретила властная королева. Трон из подушек поддерживал ее немощное тело.
Окинув Дженис строгим взглядом, она произнесла, растягивая слова:
— Снова вы.
— Да, ваше величество. — Дженис присела в глубоком реверансе. — Доброе утро.
Вдова жестом указала ей на кресло возле кровати, куда девушка охотно и опустилась. Ей до смерти хотелось рассказать герцогине, как ей понравился ее портрет, но она опасалась, что это может поставить старушку в тупик.