Сказка цвета ультрамарин
Шрифт:
— А сейчас мне пора возвращаться. А вы двое можете просто сбежать. Алекс, ты помнишь наше место на девятой пристани? Перегони туда судно, завтра там его и оформим. Я вечером улетаю, утром жду вас в таможне. Удачи.
И Георг, легко перешагнув на пирс, пошел обратно к яхт-клубу, быстро и не оглядываясь, будто убегая.
— Что это с ним?
— Ани отказалась приехать. Впервые за множество лет.
— Это кто?
— Супруга.
— Понятно.
Алекс быстро пробежался по рубке, включая питание яхты, сбросил швартовые концы, запустил двигатели.
— На той неделе я покатаюсь с тобой на этой малютке, покажу тебе ее управление и возможности. Справишься?
— Думаю, да. Я хорошо вожу катер.
— Отлично.
До самой пристани она молчали. Марина обошла яхту еще раз, все еще себе не веря.
Хотела позвонить сестре, но остановилась. Вот когда документы на судно у нее будут в руках — тогда и похвастается. А в голове навязчиво крутился один вопрос. Он ей мешал. Словно соринка в глазу, словно камушек в туфле.
Уже сходя на берег, обувая туфли и идя к такси, она все же спросила.
— Алекс. А кто… тот второй человек?
Отчего-то он правильно понял.
— Подарки? Да. Это Ани. Все эти годы — всегда. Вне зависимости от сложности их отношений.
— А сегодня?
— Сегодня — картина.
Марина споткнулась, словно о невидимую преграду.
— Картина?
— Ну да. Снег, море и горы. Италия, Средиземное море. Нери, не лезь в эту лужу. Я зря тебе это сказал. Просто ты пойми твердо: они знают друг друга с малого детства. Это… совершенно другая история. Пойдем. Я устал и голодный. И тебя надо накормить — я видел, ты тоже не ела.
Послушно двинувшись следом, Марина себе говорила: «Ты знала, никаких тайн у него от тебя не было. Жена и сыновья. Тогда отчего так обидно и больно, словно эта яхта — как оплата за услуги?».
Ведь все было так славно…
8. Замки из песка
Марине казалось, что она отчаянно любит его — такого далекого, такого непонятного, такого порой близкого, но все равно чужого. А Георг, без сомнения, любил ее. Сказка, чудо. Он был с ней всегда так нежен! Прекрасный рассказчик, умный и чуткий, казалось, умеющий угадывать ее мысли. С ним было не только приятно, с ним было интересно. Тепло и уютно.
Весь первый год их сказки.
Он приручал ее, словно дикого зверька. Учил разговаривать обо всем, учил не бояться, не вздрагивать он случайных ласк. Учил быть сильной и уверенной в себе. Марине казалось, что рядом с ним она буквально пропитывается силой и невозмутимостью.
А потом вдруг, совершенно внезапно, Георг «ввел» расписание их встреч. Марина понимала, она быстро смогла себе все объяснить. С его графиком, с его немыслимой занятостью, не могло быть иначе. Он порой жаловался ей, что мало спит, что его снова стали мучить ночные кошмары. Просто — порой не успевает расслабиться. А ведь он уже не мальчик, чтобы гоняться к ней через океаны.
И опять же, семья. У Георга были и супруга, и дети. Да, конечно же, он говорил, что с супругой они очень давно и надежно чужие. И тот факт, что Георг никогда не отзывался о ней негативно, лишь возвышал его в Марининых глазах. Настоящий он рыцарь. Но ту картину, подаренную ему женой на юбилей, Марина помнила очень хорошо. Разве дарят подарки совсем не любимым? Да, он находил в своем расписании время на нее, на Марину. Приезжал, согревая. Но всегда был за гранью. Не ее это принц. Просто — нужный Марине этап взрослой жизни.
А еще Лиза постоянно подливала масло в огонь. Георг ей крайне не нравился. Почему? Кажется, наличия семьи в его жизни было вполне достаточно для неприязни. Лиза знала, о чем говорила, хотя Марина уже давно старалась с ней о Георге не разговаривать.
А все же сестра была права, хотя Марина и не готова была тогда в этом признаться. Всё было не так. То, что вначале ее так восхищало, стало потихоньку раздражать. Ах, как ей нравилась когда-то его отстраненность от мира, его невозмутимость и постоянно ровное настроение! Для Марины, ранимой, вечно во всем сомневающейся, нервничавшей по любому поводу, всегда готовой расплакаться от брошенного на нее косого взгляда, подобная закрытость от мира была просто мечтой. У нее так не выходило, хотя она очень старалась.
А потом Марина поняла, что и сама она остается где-то там, за пределами его круга. Он мог подойти, погладить по плечам, приласкать, заставив замереть от ожидания молодую женщину, а потом просто встать, вспомнив о важном, и выйти. Или внезапно — забыть вдруг приехать в «свой» день. Даже вовсе — пропасть на полгода, посылая ей милые сообщения, не означавшие ровным счетом ничего.
А она ждала. Надевала самые откровенные наряды, красилась, расстилала свежее белье на постели и ставила в вазу цветы. Для чего? Чтобы потом в слезах и соплях пить шампанское в одиночестве, забравшись прямо в туфлях на эти самые свежие шелковые простыни?
А когда он все же приезжал — она едва из туфель не выпрыгивала, стремясь ему угодить. Ласкалась как кошка, кокетничала, шутила на грани — только бы его расшевелить, только бы увидеть в глазах мужчины искру прежнего интереса. Ей уже начинало казаться, что она для него — опустошенная бутылка шампанского. Приелась. Выпита до дна. Он знал ее слишком хорошо, и в этом вина самой Марины. Она никогда не была женщиной-тайной, женщиной-загадкой, нет, напротив, всегда была с ним искренна, рассказывала, что чувствует, о чем мечтает, о чем думает. Наверное, не нужно было так. Он искал в ней холодную русскую красавицу, «алмазную» королеву — чистую и безупречную, как бриллианты, которые он так любил, а нашел капризную девчонку со ссаженными коленками и вечными неприятностями на учебе и в работе. Не бриллиант — обычный осколок стекла.
Разве удивительно, что он потерял к ней всякий интерес?
И все же в их ставшие такими редкими встречи рядом с ней был прежний Георг — улыбчивый, открытый, лукаво улыбающийся ей. Нежный, заботливый. Ни словом, ни жестом он не намекал, что хотел бы что-то поменять в своей жизни.
Но — два раза в месяц, строго по расписанию, а то и реже. Поначалу Марина бесилась, потом ревновала. Через два года ощущала себя сиротливой и обманутой.
Мало, ей было этого мало. Как возлюбленной и как женщине. Ей хотелось настоящих страстей. Хотелось прогулок на закате — как раньше. Побегов на яхте. Порывов и сюрпризов. Но все это — не про Георга, теперь она это понимала. Спокойный и рассудительный, он был как теплая ванна с пенкой и ароматной солью. Искупаться можно, а вот спустить на воду свою каравеллу и ринуться в бой с пиратами или пуститься в кругосветное путешествие… да даже поймать рыбу или поплавать — не выйдет никак. Слишком тесно и мелко.