Сказка для Анжелики
Шрифт:
Разворачиваюсь и со всей силы отвешиваю ей оплеуху. Только Нику это не остановило, только еще больше раззадорило. И теперь она прет на меня, как танк, машет кулаками не хуже своих охранников.
Недаром меня отчим учил в детстве драться, приговаривая: Учись отстаивать свои интересы!
И я разворачиваюсь и выкидываю вперед кулак, попадая девке прямо в лоб, та вскидывает руки и падает навзничь. Только это твердолобую Нику не остановила. Она бодро вскакивает на ноги и встает в стойку боксера.
Видимо ее тоже в детстве учили отстаивать
Поэтому я не пасую. Снова бью. И тут вижу только, как над головой Ники поднимается какой-то предмет, а потом опускается ей прямо на самую маковку. Ника закатывает глаза и падает к моим ногам кулем картошки.
Передо мной стоит Аглая. Живая и здоровая. А в руках держит скалку, обернутую полотенцем.
– Весь месяц мечтала огреть эту *лядь, - ворчит Аглая и плюет на Нику.
– Аглая, миленькая, - ору я и бросаюсь ей на шею.
– Чего ты, оглашенная? – продолжает ворчать моя нянька и обнимает меня.
– Я думала, ты задохнулась в дыму, - чуть не плачу я, обнимая Аглаю.
– Чего ей-то ещё, не время помирать, - отмахивается Аглая. – Вот.
И она показывает мне сумки, что висят у нее на плече.
– Ты успела их вытащить?
– А то, - Аглая хитро щурится.
– Вот вы где? – возле нас вырастает Паша. – А я вас ищу.
И тут на нас налетает парочка громил, и Пашу прикрывает нас, его уносит дерущаяся толпа. Теперь к толпе присоединился ОМОН. Пока я отвлеклась на Нику, Аглаю, к зданию клуба пригнали кучу ОМОНовцев. Те не церемонятся, бьют всех резиновыми дубинками и заталкивают в кузовок с решетками.
– Аглая, быстро к машине, - я указываю ей направление, а сама пытаюсь разыскать в толпе Пашу.
Нам нельзя попадать в полицию. Минута, другая, а вот и мелькает Пашкина голова. Я вырываю его из толпы дерущихся. Дергаю на себя и волоку в сторону.
– Паша, угомонись, уходим, - ору ему на ухо.
А у него глаза шальные. Вот ведь мужики, дай им только кулаки почесать, берегов уже не видят.
Кое-как утаскиваю его в сторону машины. Нас пытается догнать какой-то мужик и пнуть Пашку. Тот, ну как петух, разворачивается и бьет в ухо нападающего. К тому бегут помогать товарищи. Я матерясь во все горло, пытаюсь отбить Пашу от мужиков, бью сумкой по головам, ногам.
Наконец и до Паши доходит, что пора «делать ноги».
И мы срываемся на бег.
Аглая не жива, не мертва сидит в машине, трясется. Увидев нас, чуть не плачет.
– Вы где так под задержались? – вопит она, рыдая в два ручья.
– Все хорошо, Аглая, - пытаюсь успокоить ее. – Паша, быстрее за руль, дергаем отсюда.
Я командую, но вдруг понимаю, что после такого Паша не сможет вести машину. На руках сбиты костяшки, морда располосована, губа разбита, в крови адреналин гуляет.
– Паш, давай я поведу, - нам только аварии по дороге не хватает.
В темноте мы едем по лесной дороге. Вьюга замела все
– Анжелочка, ты только в сугроб не забурись, - пищит Аглая на заднем сидении, - а то ночь на дворе, никто не поможет, пешком придется через лес идти.
Мне и так страшно.
Но вот на горизонте появились первые крыши домов частного сектора.
Мы въезжаем на территорию города.
Пусто, тихо.
Адреналин схлынул. Можно трезво оценить свои действия.
Да, я была дурой.
Не подумала о других людях, хорошо, что никто не пострадал.
Наверное, больше я так не поступлю.
Но это еще не рассвет.
Глава тридцать третья
Мы едим к нам в коттедж, считая, что так безопаснее. Аглая всхлипывает всю дорогу и крестится. Мне ее жаль, втянула ее в ситуацию, когда на карту поставлена наша жизнь. Не продумала свои действия до конца.
Добираемся до дома почти под утро. Остается только лечь спать.
Но, видимо, нам в эту ночь не суждено было выспаться.
Потому что через сорок минут возле нашего дома тормозят пять черных внедорожников. Оттуда вываливается почти двадцать вооруженных человек. И в нашем поселке нам никто не поможет, потому что это бойцы Волчиных.
Самой Ники нет, думаю, она ждут нас где-нибудь в другом месте. Ждет, когда ей привезут избитых и освежёванных, поверженных врагов.
– Чего делать будем? – смотрю на Пашу, тот только нахмурился.
– Переговоры, нас просто так не взять, - в глазах Паши вспыхивает пламя, я вижу, как она пишет что-то в телефоне.
– Открывайте, - колотят в двери бойцы.
Пашка поднимается на второй этаж и через открытое окно кричит.
– Чего надо?
– Открывай, а то хуже будет!
– Я спросил тебя, чего тебе тут надо?
– Сука, я тебе сейчас обойму по окнам расстреляю, - орет один из бойцов.
Совсем берега мальчики не видят, даже ментов не боятся.
А те приезжают. Буквально вслед за мальчиками. Мигают мигалки, на некоторое время бойцы Ники успокаиваются и отходят от коттеджа. Долго беседуют с полицией, кивая головой на коттедж.
Нам даже не сбежать, потому как нас обложили со всех сторон.
– Анжелка, мне страшно,- пищит Аглая.
Да мне самой страшно. Вот заварила я кашу. Тут уже стали подтягиваться жители поселка. Народа вокруг нашего коттеджа становится все больше, вот только они нам не помощники. Если бойцы Ники захотят, нас они затолкают в машину и при полиции, а те потом скажут, что ничего не видели. Атмосфера вокруг становится угрожающей.
– Паш, что делать будем?
– Сейчас пацаны подъедут, разберемся, - спокойно кидает Паша, он как волк, был бы лохматым, то на его загривки шерсть бы стояла дыбом. Он волк, который спасает свою самку. А я, видно, та особь, которая зовется «дура обыкновенная», потому что опять вляпалась в очередную передрягу. Сама вляпалась и потащила за собой Агату и Пашу.