Сказка для Анжелики
Шрифт:
– Ближе к делу, отец, - рявкнула на него я.
– Не спеши, у меня теперь время много, - засмеялся Дмитрий, смех его был скрипучий, старческий. – Мы с Владленом сильно поругались. А его жена в это время рожала. Владлен сорвался и поехал к ней. Не знаю, что он в этой балерине нашёл, дохлая, титек нет, жопы нет, одни ноги. Ну, чего-то у нее с родами не так пошло. Одним словом, дохлая она. Анжелку то она нормальную родила, а вот вторую девчонку зажало у нее, ни туда, ни сюда, в общем родила она девчонку, врачи сразу сказали, что ходить она не будет. Владлен взял и сказал Ольге, что ребенок умер. А сам ко мне приехал
– Врешь! Ты подрезал ему тормозные шланги, - рявкнул Фролов.
– А теперь ты уже ничем не докажешь, - усмехнулся мой отчим. – Хотели мы по-быстрому ребенка заменить, да на месте ДТП уже менты топтались. Девчонка та пострадала, но была жива.
– Почему вы о подмене не сказали?
– Тогда в голову моча ударила, решил придержать наследницу, думал, потом предъявлю. А девчонка выжила. Куда было деваться? Няньке рот деньгами заткнули. Я женился по-быстрому, ребенка представил, как ребенка моей любовницы. Узнал о правах наследования. Вот тут меня ждал первый нежданчик. Владлен все дочери отписал. Я оказался в пролёте. Не удел меня оставил Владлен. Хотел посудиться, так ты тут из Америки прискакал, давай копать. Поэтому Анжелку до поры до времени спрятал.
– Почему же тогда не сказал, когда подставная девчонка умерла? – Фролов спрашивает сердито, в глазах молнии мелькают, как у Зевса-громовержца.
– Тут Анжелка выросла и давай выкрутасы устраивать, охламона какого-то нашла, говорит, люблю.
– Это Павел был, можешь нас поздравить, мы с ним поженились, - язвлю я.
– Так и знал, что выйдешь замуж за какого-нибудь охламона, он все деньги из тебя вытрясет,- кривляется отец.
– Вообще-то я Могилев Павел, мой дед Могилев Константин Дмитриевич, - берет слово Паша.
– А, Могилев, земля маленькая, - усмехается мой отчим. – Как бизнес?
– Хорошо, пока вы снова его не подожгли, - теперь же Пашка зло смотрит на отчима.
Тот хохочет, трясясь в беззвучном смехе.
– Это не я, небось, Роберт удружил, - отец вытирает здоровой рукой слезу, сиделку мы попросили побыть за дверями, пока идет разговор. – Не хотел я Анжелке говорить о наследстве, потому как знал, что еще та сволочь, заберёт деньги и усвистает. Поэтому и оформил все на ее сестру. Если бы не Роберт…
– С этого места подробнее, - давлю на него я. – С чего это ты меня за Роберта решил замуж выдать. Какой компромат у него был на тебя?
– А тебе какое дело, был и все, - отчим отворачивается к стене. – Теперь уже все равно. Даже осудят меня, так все равно никуда не увезут.
– Дай мне адрес сестры, - требую я.
– Зачем она тебе, - зло скалит зубы отчим. – Она инвалид, обуза.
Так и чесались у меня руки, дать ему по зубам, но лежачих уже не бьют.
И все ж он пишет нам адрес.
Это маленький областной городок. Где время замерло еще в восьмидесятых.
Едем туда вместе с кортежем Фролова.
Наверное, в городе все кумушки сбежались на центральную улицу, когда мы остановились возле небольшого двухэтажного дома. Дом времен Сталина, с эркерами и маленькими бесполезными балкончиками. У него облупился фасад, а дверь в единственный подъезд болтается на одной петле. Внутри хмуро и сыро, пахнет кошачьей мочой. Милые старушки сталкиваются с нами на выходе, здороваются и с любопытством смотрят вслед.
Вот и дверь. Как и все здесь старое и облупленное, звонок, который надо крутить влево-вправо, а ручка в виде скобы.
За дверью слышен шорох, потом щёлкает замок, дверь открывается, и в раскрытую дверь на меня смотрит девушка.
Она - это я.
Нет не та я, какая я сейчас, а та, которая была в восемнадцать лет. Светлые волосы, чуть волнистые обрамляют приятное лицо с белой кожей, веснушки на курносеньком носике, пухлые губы.
– Привет, Ангелина, я твоя сестра…
Глава тридцать пятая
– Я знала, что когда-нибудь ты меня найдешь…
Мы говорим с ней и говорим, я пытаюсь кратко рассказать о себе, она о себе. Зря мой отец решил, что девочка-инвалид будет обузой семье, что никакого развития у нее не будет. Моя сестра окончила университет, правда заочно. Она филолог, знает два языка. Даже работу себе нашла.
И я правильно догадалась. Мой отец ничего ей не оплачивал. Квартира ей досталась от бабушки сиделки, что присматривала за ней. У бабушки не было родни, всю жизнь она положила на воспитание девочки-инвалида. А мой отец платил им копейки. Помог только пенсию оформить Ангелине. Так они и жили на две пенсии. Потом бабушка умерла. Ангелина закончила учёбу и нашла работу.
Я внутренне содрогаюсь от мысли, что проматывала на тряпки кучу денег, не зная, в каких условиях живет моя родная сестра.
Мы с ней говорим и говорим, но тут в наш разговор вклинивается Фролов.
– Нам надо ехать.
– Но я не могу ее оставить здесь, - вдруг с ужасом понимаю я. – Ангелина, поехали со мной?
– Анжел, у меня здесь работа, - улыбается Ангелина.
– Девочки, у вас почти по двести миллионов на нос, какая работа, - смеется Паша.
Ангелина смотрит на него, как на падшего с неба ангела.
– Какие двести миллионов? – удивленно спрашивает она.
– Наследство, Ангелин, наследство.
А дальше нам приходится еще двое суток ездить туда-сюда, пока Ангелина завершила все свои дела, собрала вещи. Ее квартирку мы выставили на продажу.
– Гель, а у тебя есть мечта, - спросила я ее накануне.
– Есть, так хотела увидеть море, - мечтательно говорит моя сестра.
– Поехали на море, - смеюсь я.
Прошло три года. Это были самые сложные года, когда весь мир сидел взаперти, потом вакцинировался, а потом еще долго выходил из депрессивного состояния.