Сказка для Анжелики
Шрифт:
– Ой, я ваш амулет потеряла, - испугалась я.
– Не потеряла, сняли, когда раздевали в больнице. Теперь он тебе не нужен, с этого дня у тебя будет все хорошо. Много дел хороших в этой жизни сделаешь. Добром тебя люди поминать будут.
Айлин улыбается и уходит.
А мы остаемся с Юлей вдвоем.
А следующее утро приносит невероятные события.
Потому что в мою палату заходит сразу куча людей во главе с Михаилом Дмитриевичем Фроловым.
Глава тридцать четвертая
–
– Здравствуйте, - с опаской здороваюсь я.
– Вы так быстро скрылись, что для вашего розыска мне пришлось обратиться в силовые структуры. На силу нашли вас, Анжелика Владленовна, - Фролов улыбается, от чего его лицо становится не таким надменным. Оказывается, это человек может улыбаться, радоваться жизни. – Пришёл ДНК анализ, Анжелика, он подтвердил, что вы являетесь Анжеликой Владленовной Снигиревой.
– Если я Анжелика Владленовна, кого тогда похоронили? – удивляюсь я.
– А это нам предстоит выяснить, благо ваш отец пришёл в себя, может разговаривать и лежит в этой самой больнице. Мы с ним поговорим сразу, как вам разрешит доктор подняться. Хочу, чтобы этот разговор состоялся при вас. А сейчас нам надо подписать бумаги, так как вы должны вступить в права наследования.
– К-ка-кие права, ка-какое наследование?
– у меня слов нет.
– Вы наследуете фонд, который оставил вам ваш отец. По его решению, до вашего совершеннолетия я обязан был выплачивать часть прибыли фонда на ваше содержание, что я и делал.
– Постойте, но вы сами говорили, что Анжелику Снигиреву похоронили тринадцать лет назад. За что вы платили моему отцу?
– Тут все сложно. У Владлена родилось две девочки, близнецы, Анжелика и Ангелина. Как мы думали, Анжелика погибла, мы выплачивали деньги Дмитрию, так как он взял патронаж над второй девочкой.
– У меня есть сестра? – дрожь во всем теле, меня так трясет, что зубы стучат друг о друга, выбивая морзянку.
– Виделите, Анжелика, ваша сестра родилась не совсем здоровая, она не может ходить, родовая травма. И семья Снигиревых отказалась от нее.
Мне становится страшно. Это что за семейка такая у нас. Одни родители отказались от своей больной дочери, вторые исковеркали мне жизнь.
– Девочка воспитывалась вне семьи, к ней была приставлена няня. Когда было объявлено, что Анжелика умерла, автоматически Ангелина становилась наследницей. Дмитрий предложил, что будет ухаживать за девочкой. Поэтому суммы выплачивались ему.
– Где сейчас моя сестра? – спрашиваю охрипшим от волнения голосом.
– Мне это не известно, так как я обязан выполнить завещание Владлена, то твою сестру я не искал.
– Это что получается, возможно она не получала никакой помощи, жила где-то, даже никто не знает где. А зная жадность отца, то вряд ли она получала какие-то деньги.
– Вполне возможно.
– Я не подпишу никакие бумаги, пока мы не найдем мою сестру, - категорично заявляю я. – Раз есть наследство, то делится оно на двух сестер,
Мне страшно. У меня была сестра, у меня могла быть нормальная семья. Меня всего этого лишили.
Дура мать перекраивала мне лицо, уверенная, что меня родила любовница отца. Отец затыкал мне рот деньгами, врал и хранил тайну моего рождения. Мне коверкали жизнь, не давая жить так, как я этого хотела. Пытались лишить любимого мужчины. И все ради «бабок».
– О какой сумме идет речь? – спрашиваю я Фролова.
– Почти четыреста миллионов долларов.
Мне становится плохо, значит вот о каких деньгах шла речь. Роберт хотел разделить этот куш с моим отцом?
Каким образом отец хотел объявить, что наследница жива? Ведь объявить о том, что я жива, значит подставить себя под статью о махинациях. Ведь он солгал!
Вопросов много, но ответы на них мне не получить. Во всяком случаи не сейчас.
В этот день врачу приходиться дать мне успокоительное, так как меня трясет, я не могу уснуть.
Но и следующий день не приносит мне покоя. И я требую у врача, чтобы он дал мне разрешение на посещение отца.
В обед приходит вновь Фролов с нотариусом, приезжает Паша. И мы едем на другой этаж больницы в неврологическое отделение.
Отец лежит в отдельной палате.
Ему оплатили палату люкс. Специальная кровать для лежачих больных. Телевизор на кронштейне под потолком, специально оборудованная ванная комната. Личная сиделка.
За не дни, что я не видела его, он постарел лет на двадцать. Сейчас на койке лежит седой, морщинистый старик. Он исхудал. Одна сторона его тела осталась без движения, поэтому лицо кажется перекошенным, с парализованной стороны из глаза все время бежит слеза, а изо рта слюна. Нянечка заботливо утирает ему слюнку.
Но взгляд на здоровой стороне по-прежнему цепкий и злой. Он смотрит на меня и усмехается одной стороной лица, от этого мне становится немного не по себе.
– Жива еще? – шепеляво спрашивает меня.
– И тебя здравствуй, ПАПА, - отвечаю ему.
Он кидает взгляд на Фролова и отворачивается. Пришло время раскрыть карты. Уговаривать его долго не пришлось. Деньги, что были на его счетах, арестовали, на него заведено несколько уголовных дел за махинации, плюс мое похищение. Фролов обещает ему оплатить его сытую жизнь до смерти, если он расскажет правду. И отец начинает говорить.
– Влад вернулся с Америки богатым человеком, начал организовывать здесь в России рынок ценных бумаг и биржу, вращался в высших эшелонах власти. А я по-прежнему был шестеркой. Работал на ворах в законе. И я предложил ему открыть бизнес. Он выделил мне денег и свалил в Америку снова. Тогда я и открыл первый игорный дом. И у меня поперло. А тут Владлен пожаловал из Америки, как узнал, что я игорным бизнесом занялся, орал так, что стекла дребезжали. Он считал это провальным делом. Мы с ним не сошлись в этом вопросе. Вот только мне нужны были еще деньги, чтобы открыть еще один клуб. А он не дал.