Сказка для злой мачехи или в чертогах Снежной королевы
Шрифт:
Во время монолога я использовала магию, чтобы превратить емкость в ведро и наполнить ее мыльной водой, испытывая при этом давно забытое чувство бессильной досады, когда ты честно моешь полы в кабинете, а твой напарник по дежурству, чаще парень, нагло слинял или, как Лик сидит и качается на стуле. Ткнув щетку в ведро, плеснула водой на каменный пол и начала растирать. Руны оттирались с неохотой, как матерные слова, написанные красным маркером на парте. Ничего, не с таким справлялись.
— Я не могу тебе помочь.
— Что? — вздрогнула я.
Углубившись
— Я не могу войти в пентаграмму, — сказал он и вытянул вперед, укрытую маревом руку. Письмена вспыхнули. По ближайшей к Безликому линии пробежала алая искра, и рука Лика задымилась.
— Лик! — вскрикнула я, и, бросив швабру, подбежала к нему.
— Все в порядке, — успокоил Безликий, отрастив себе новую конечность, — Я лишь сгусток темной силы, поэтому печать при контакте испепеляет меня, а на тебя не действует. Теперь понимаешь?
— Теперь понимаю, — попугаем повторила я, поежившись от осознания того, что человек передо мной не человек вовсе, даже не демон, а живая проекция, почти как Тень.
— Поэтому и уничтожить ее можешь только ты.
— В смысле? Сюда же любой мог прийти, — и скептически изогнув бровь, — И я не уникальная — полы мыть каждый может.
Лик прыснул, он хохотал и корчился от смеха, даже раз — другой всхлипнул, от чего его поведение стало походить на истерику, чем на нормальный смех.
— Лик прекрати. Что смешного я на этот раз сказала? Я серьезно.
— Серьезно? — мужчина, легко подавив нервирующее меня веселье, прислонился к стене, — Рита, ты меня убиваешь. Я хоть и сгусток силы, но скоро лопну от смеха. Ты всерьез думаешь, что вот так запросто можно попасть внутрь дьявольского зеркала, пройти мимо суккубуса, найти связующую печать и уничтожить ее? Рита — Рита, я был о тебе лучшего мнения.
Когда до меня дошел смысл сказанного, я расстроилась.
— Думаю, мне даже полы здесь мыть не надо, — сипло произнесла я, — Все это ложь. Нет никакого замка, нет демона, нет подвала, нет печати. Ты создал все это, чтобы поразвлечься, а может, чтобы поставить меня на место, мол, нашлась, героиня, влезла в чужую сказку еще и великую магичку из себя корчит, с заимствованной-то магией.
— Только не надо крайностей, — вздохнул Лик, и взмахом руки заставил стул подлететь ближе, чтобы сразу сесть на него, — Ложь это или нет судить, конечно, тебе, но начнем с того, что сама бы ты не справилась. Не спорь. Когда во сне я нашел тебя в усыпальнице снежных королев, я понял, что посещения замка тебе не избежать. Старшая добралась до тебя раньше, чем я успел сообразить и предупредить тебя — это был наведенный сон, и в нем она отметила тебя, а отменить ее вмешательство, чтобы не навредить тебе, я не мог, поэтому оставалось только ждать. Последняя наша встреча была очень кстати. Еще до нее я ввел в тебя печать — разрешение, поэтому даже без меня ты бы легко вошла в зеркало и тем бы уничтожила его. Однако в последнюю встречу я понял, что одну оставлять тебя никак нельзя, не потому, что ты не справишься, нет, ты и сама знаешь, что справилась бы, но мы оба с тобой понимаем, что есть то, что сделать ты не можешь.
Слушая его голос глухой и властный с ноткой собственного превосходства, я чувствовала себя безвольной марионеткой. Хотелось плакать. Накаркала. Я опустила голову, пряча увлажнившиеся глаза. Я так устала. Стул с грохотом упал на пол. Сильные руки заключили меня в крепкие объятья. Безликий бережно прижал мою голову к своей груди.
— Не плачь.
— Я не плачу, — проглотила я спазм, — Мне просто обидно.
Лик пальцами зарылся в мои волосы и вздохнул:
— Тебя до сих пор снятся кошмары.
— О чем ты?
— О тех перевертышах. Они снятся тебе.
Я вздрогнула.
— Отку…?
— Тс — с, это мучает тебя. Не дает покоя, но это то, что ты сделала ради спасения себя и ребенка. Если бы ты пришла сюда одна, смерть Бальфара мучала бы тебя гораздо сильнее.
— Я не…
— Тс — с, — успокаивая и укачивая меня, как ребенка, — Уничтожить зеркало и значило — убить Баля, суккубус был его частью. Живой частью.
— Меня сейчас стошнит, — призналась я, так как от его слов, но больше от собственных переживаний, меня замутило, и тошнота подступила к горлу.
— Хорошо, — прошептал Безликий. Его рука, переместившись на спину, и, бережные поглаживания, превратились в целебные круговые движения, успокаивающие и, что кривить душой, приятные.
— Хорошо, что меня сейчас стошнит?
— Пусть тошнит. Это значит, тебе не безразлично, несмотря на то, что ты все сделала правильно.
— Как-то мне это уже говорили, — вздохнула я, — Не помогает.
— И не поможет. Пока ты сама себя не простишь.
— Лик.
— Что?
— Я очень хочу на тебя разозлиться, но не могу. Почему?
— Потому что ты уже знаешь ответ.
— Все ложь.
— Нет. Замок настоящий, — а подумав, добавил: — В каком-то смысле.
— Так какого лешего я тут полы мою?! — вскинула я голову, чтобы, если не посмотреть ему в лицо, то хотя бы показать ему свое возмущение.
Безликий усмехнулся.
— Меня развлекаешь?!
Я сурово сдвинула брови.
— А если честно?
— Если честно, то отвлекаешься от мыслей, что сейчас происходит снаружи.
Внутри у меня все похолодело. Боже, сколько же я здесь пробыла? Лик, сжав мои плечи, отстранил на расстояние вытянутых рук.
— Все уже закончилось.
— Всё?
В голове образовался настоящий вакуум. Как? Когда?
— Ты, наверное, уже заметила, что время здесь течет несколько иначе.
— Д — да, — не уверенно кивнула и заживала нижнюю губу.
— Оно сильно замедленно, поэтому ты до сих пор на ногах и в сознании, выйдешь, и магическое истощение возьмет свое. В этот раз легко не отделаешься.
Я сжала ткань его одежды и упрямо потребовала.
— Что с Уллой?
— Идем, — игнорируя мой вопрос, Лик подтолкнул меня к выходу.