Сказка для злой мачехи или в чертогах Снежной королевы
Шрифт:
Сарина задумалась и предложила:
— Спроси у Йохана. У него была копия этого свитка. Еще одна причина, по которой Лиен закрыт для внешнего мира, — Положив розу на шкатулку, Сарина окинула взглядом комнату, — В этой библиотеке хранятся копии всех значимых текстов всех пяти королевств, будь то легенды или чьи-то указы.
Я чуть сощурилась, заподозрив, что именно по ее приказу были сделаны эти копии. Сарин зеркально повторила мою мимику.
— Никогда не знаешь, где скрывается правда, ни так ли?
Улыбка тронула мои губы, и Сарин продолжила:
— По
Вот тут я позволила себе поморщиться:
— Честно сказать, после легенды о дьявольском зеркале, я уже начинаю сомневаться в достоверности истории о Белоснежке.
Сарина начала прохаживаться по комнате, изучая скупую обстановку гостевой комнаты.
— Тем не менее, ты не можешь отрицать, что в написанной Эмилем легенде была и значительная доля истины.
— Очень искаженной истины, — тут же подняло голову мое болезненное чувство справедливости, — Лик не хотел навредить Лаире, он пытался помочь ей.
— А вот об этом забудь, — резко затормозила и зло взглянула на меня снежная.
Н — да, даже если я и заслужила называть Сарин по имени, то от этого ее взгляда, перечить Старшей мне резко расхотелось.
— Прости, — смягчилась снежная, — Ты не глупая девочка, и должна понимать, если сейчас вдруг вскроется эта твоя правда, это будет, как извержение спящего вулкана. Накроет всех. Включая тебя и Лика. Особенно темного. Ты еще не задумывалась, от кого или от чего он столько лет прячется?
Я качнула головой, смутно представляя, от кого или от чего может прятаться такой сильный алхимик, как Безликий. Быстро поразмыслив над этим вопросом, решила, что выдвигать гипотез не стану. Пока. Я все еще плохо разбираюсь в этом их разделении на темных и светлых, поэтому помолчу и послушаю, что скажет Сарина, но та, как истинная женщина, уже перескочила на другую тему.
— Валекеа хотел с тобой поговорить.
Я заинтересованно приподняла брови. Но Сарина стаяла ко мне спиной, так, что не увидела этого, хотя и ответила:
— Я не пустила его. Сказала, что моего визита на сегодня тебе будет достаточно.
— Пожалуй, — облегченно выдохнула, так как еще одного такого разговора, но уже с хранителем, я бы точно не выдержала, слишком устала, тем не менее, не могла не спросить: — Что будет с Уллой?
— Улла останется в Лиене.
— Я не об этом.
Сарин оторвалась от изучения рисунка на обоях и обернулась.
— Я поняла. Но сейчас я ничего не могу тебе сказать. В Улле пробудилась Сила. Она еще плохо умеет ей управлять, но это не важно, — я лично займусь ее обучением.
— Сарина, — как можно мягче начала я, — Улла еще ребенок. Она столько лет провела в приюте, не видя нормально жизни. День за днем под жестким надзором. Почти как в тюрьме. А теперь ты хочешь запереть ее в замке? Ваш замок, несомненно, великолепен, но он никогда не станет ей домом. По крайней мере, если ты насильно будешь держать ее в нем. Улле нужны друзья. Настоящие, живые, способные любить и сострадать. Улла должна научиться жить среди людей, а не наблюдать, как живут другие.
Я поняла, что переборщила, когда взгляд снежной стал почти испуганным и удивленным. Она походила взад — вперед и снова посмотрела на меня.
— Слово в слово, — передернула она плечами.
Мои брови чуть приподнялись, но спросить не решилась, впрочем, Сарин сама решила объясниться:
— Когда ты сказала, что: "Улла должна научиться жить среди людей, а не наблюдать, как живут другие", я вспомнила, как о том же ругались наши с Иллиной родители. До совершеннолетия, а у ведьм оно наступает в двадцать пять, нас с сестрой обучали на дому. Нам не позволяли гулять без присмотра и не разрешали дружить с соседскими детьми. Мама была убеждена, что дружба с ними испортить нас. Папа был светлым магом. Видимо, от него Эмиль получил свой слабенький дар. Папа, он всегда был мягче. Он говорил, что ведьмам нельзя быть отчужденными, им нужно научиться жить среди людей, тогда их не будут бояться и ненавидеть. Из-за этого они часто ссорились, но на стороне мамы всегда была бабушка и другие ведьмы, а на стороне папы только мы с сестрой.
Сарина подошла к постели и наклонилась так, что наши носы оказались в нескольких сантиметрах друг от друга.
— Кто ты? — спросила она, а ее ледяные глаза засветились.
В комнате ощутимо похолодало.
— Рита, — поежилась я, испытывая невероятно сильное давление жуткого светящегося взгляда.
— Почему ты заставляешь меня вспоминать это? — прошипела Сарин, и воздух вокруг нее заскрежетал от мороза.
— Я не…, — замотала головой.
— Уверена?
На секунду бледное лицо превратилось в ледяную маску. Не фарфоровою, а белую венецианскую с живыми морозными узорами. Я заглянула в ее прорези, и с ужасом увидела то, что скрывала под собой человеческая форма. Не человек и не ведьма. Сквозь прорези ледяной маски на меня в упор смотрела ожившая стихия.
— Да, — медленно кивнула я, и нервно проглотила слюну, но подавилась и зашлась кашлем.
Старшая отстранилась так же быстро, как и приблизилась.
— Хорошо, — паром выдохнула Сарин, и взмахом руки, а точнее порывом ледяного ветра, настежь открыв дверь, вышла в коридор, но не ушла, а развернулась и еще раз внимательно на меня посмотрела, после чего таинственно обронила: — Я подумаю.
Сразу после ее ухода, вошел Ирон, — под дверями он, что ли караулил, — и сострадательно поинтересовался:
— Ты как?
— Мне нужно поспать, — выдохнула я устало, — И поесть. И даже не знаю, что больше.
— Твердую пищу тебе еще нельзя.
Маг присел на край постели. Взял со стола поднос и положил его мне на колени. На поднос поставил белый фарфоровый горшочек с ручками, из правой ручки вытащил скрученную в трубочку салфетку и положил рядом, а на нее водрузил маленькую душистую булочку, которую достал из кармана халата. На мой вопросительный взгляд коротко ответил:
— Бульон. Куриный, — и пояснил, — Улла специально для тебя готовила.