Сказка о Шуте и ведьме. Госпожа Янига
Шрифт:
К вечеру на месте? Этот город так близко?
Глядя, как спокойно Шут взял две морковки и отправился баловать лошадей, я тоже успокоилась и расслабилась.
Успею поволноваться ещё.
Бусины на руке согласно звякнули, и я вспомнила, что хотела показать Джастеру полученную плату за работу травницы. Дорезав овощи в булькающую воду, я взяла свою сумку и вышла на солнышко.
Шут весело играл с лошадьми, его улыбок и ласк хватало не только Огоньку, но и Ласточке. Мальчишка — мальчишкой…
Даже короткая борода не делала его серьёзней.
Никогда
Оглядевшись, я выбрала место на солнышке, села, достала мешочек с бисером и высыпала содержимое на подол. Ни разу не смотрела, как он мне его дал.
Бусины были разные. Большие и не очень, из стекла — три голубые, синяя, четыре красные, три прозрачных, как слеза. Из недорогих камней — полосатые и в крапинку, коричневые, жёлтые, бордовые и рыжие, словно ворох осенних листьев. Бисер покрупнее и помельче, разноцветный и яркий, наоборот, напоминал букет полевых цветов.
— Что ищешь, Янига? — Джастер подошёл ко мне. Хоть он до сих пор выглядел уставшим, в светлых глазах горели весёлые искры.
— Вот, — я протянула ему зелёную бусину. Неровности внутри переливались радугой. — Мне за работу дали.
— Ух ты! «Зелёная радуга», — Джастер с удовольствием рассматривал её на свет. — Повезло тебе, Янига. Такие бусины даже в Сурайе редкость. Их в Тоберии делают, это далеко отсюда, по ту сторону гор. И стоят они по вашим деньгам почти «розу» за бусину.
— Я её хотела на браслет надеть, — призналась я, тихо радуясь, что ему понравилась бусина. — Она мне очень нравится…
— Так надень, — он протянул редкость мне. — Кто тебе мешает?
— Но ведь… — я растеряно смотрела на него. — Ты же говорил…
— Что ты сама поймёшь, когда и какую бусину добавить, — он спокойно пошёл к сараю. — Ты же ведьма. Дурой не будь.
Я молча смотрела ему в спину. Вот как так? И радостно и горько сразу…
Как же я сразу не догадалась…
Дурой не будь…
Ох, Джастер…
«Зелёная радуга» — символ нашего примирения, — теперь нравилась мне ещё больше. Я очень хотела надеть её на браслет, но ведь это сделает нити короче…
И то, что случилось с Чернецами — точно не такого цвета.
— Что задумалась, ведьма? — Джастер вынес свою торбу и положил у стены сарая, на солнышке.
— Это ведь не та бусина, из-за которой мы здесь?
Он подошёл ко мне и опустился рядом.
— Не та. И её пока не ищи. Пусть эта побудет. — Шут развязал браслет и нанизал «зелёную радугу».
— Джастер… — я не сдержала вздоха, глядя, как он снова завязывает нити на моей руке. — Но ведь он… он становится…
— Судьба — это судьба, Янига, — воин легко сжал моё запястье. — Её можно как укоротить, так и растянуть.
— Растянуть? Как?!
— От многого зависит, ведьма, — он без улыбки вытирал мне навернувшиеся слёзы. — Не думай об этом. У нас других забот хватает. Пошли, поедим, готово всё.
Я собирала бусины и бисер обратно в мешочек. «Зелёная радуга» на запястье грела мне душу.
И она была чуть крупнее чёрной.
Тёмную пока не искать…
Ох… И радостно, и… тревожно.
Завтракали мы молча. Похлёбки в чугунке хватило бы на несколько человек, но мы всё съели вдвоём. Я не думала, что настолько голодная, пока не опустошила две миски и налила половинку добавки. Джастер доел остальное. В его котелке настаивалась ромашка.
— Ну вот, жить можно, — воин довольно улыбался. — Теперь собираться будем потихоньку. И давай-ка его с собой возьмём. Хороший попался, нравится он мне.
С этими словами он взял чугунок с нашими мисками и отправился их мыть.
— А что нам собирать? — я вышла следом за ним.
— Да так, по мелочи всякое, — Шут споласкивал посуду из ведра. — Головы помыть, сделать кое-что…
— Что именно? — я заинтересованно смотрела на него.
— Попоны с пологом на солнышке посушить. Плащ твой тоже пусть проветрится. — Он с усмешкой сунул мне в руки чистые чашки. — И посуду тоже поставь куда, пусть обсохнет.
— А ты?
— А я воды принесу. Или ты в ополосках голову мыть хочешь?
Я успела не только расстелить плащ, попоны и полог на просушку, но даже распустила косу и расчесала волосы, когда Шут вернулся.
В своей миске Джастер развёл золу водой и помог мне намазать этой смесью голову, а затем намазался сам. Чистую воду он зачерпывал миской из ведра и поливал аккуратно, помогая мне промыть кудри. Затем принёс котелок с ромашковым настоем и сполоснул мне волосы. Со своей шевелюрой он разобрался сам, пока я выжимала из волос воду.
— Ну вот, совсем другое дело, — Шут вылил остатки отвара себе на голову. — Не баня, конечно, но в нашем положении и так хорошо.
— И зачем это? — Я повернулась спиной к солнцу, чтобы волосы сохли быстрее.
— Чтобы чистыми быть, — ухмыльнулся он. — И вообще, рыжей ты мне больше нравишься. К твоему характеру и веснушкам больше подходит.
Пока я смущённо разглядывала свои посветлевшие пряди, пытаясь понять, насколько волосы обрели родной цвет, Джастер уселся возле стены сарая и взял торбу. Его шевелюра после мытья стала намного светлее, и в сочетании с тёмной бородой выглядело это очень ярко и необычно.
Неужели, он собирается в таком виде дальше идти?
— Эх, не для того брал, ну да ладно, — Джастер спокойно выудил из недр торбы огромную бутыль с прозрачной жидкостью, которую купил в Кронтуше у аптекаря.
— Что это?
— В аптекарских свитках эту штуку называют «огненная вода», — Шут ножом аккуратно достал пробку, потянул носом и снова закупорил бутыль, но до меня донёсся резкий и сильный запах. — Это очень-очень чистое и крепкое вино. Можно сказать — сущность вина. Отличная вещь. Хотя штука редкая и очень дорогая, потому что сделать её сложно.