Сказка о Шуте и ведьме. Госпожа Янига
Шрифт:
— Конечно, занозу вытащу! Что ты глупости говоришь!
— Вот и я о том же, ведьма.
— И как ты хочешь вытащить свою занозу? — обидно, что он опять меня глупой выставил. Но ведь сам виноват: мог бы и по-человечески объяснить!
Джастер усмехнулся. Нехорошо усмехнулся.
— Лучший способ узнать планы врага: пойти и спросить его об этом.
Пойти и спро…
Не может быть!
— Ты что, в Салаксхем собираешься? Но ведь Даэ Нану…
— Нет, не собираюсь, — Шут спокойно смотрел на меня, но мне чудилась
Фу-у, успокоил… Прямо камень с души.
— И какой способ?
— Чтобы проверить моё предположение, достаточно найти кое-кого поближе.
— К-кого? — по спине пробежали мурашки от внезапной догадки. — Нет, только не говори что ты про Гнилое болото!
— Всегда знал, что ты — умная ведьма, — ухмыльнулся Джастер.
— Нет, я туда не поеду! — я решительно сложила руки на груди. — Хочешь с разбойниками разбираться — разбирайся без меня!
Воин вытянул руку с мечом и спокойно изучал сверкающее лезвие.
— Помниться, — он даже не покосился в мою сторону, — не так давно кто-то обещал меня слушаться и пойти со мной куда угодно, что бы я ни задумал. Не подскажешь случайно, кто это был?
Поймал… Опять поймал меня на слове. И ведь не отвертишься же… Сама же обещала… Глупая…
— Это не честно, — я смотрела в сторону, кусая губу с обиды. — Это…
— Ты всегда можешь уйти, Янига.
Спокойный и холодный голос заставил меня вскинуть голову и обернуться к Шуту.
Юный красавец-менестрель в ярком наряде и с Живым мечом в руке смотрел взглядом, какого у наивного романтичного мальчишки просто не могло быть.
Это был взгляд человека, который однажды потерял… всё. Даже себя.
И до сих пор живёт с этой болью.
Меня он тоже готов потерять.
Потому что я — ведьма. И в любой момент могу… уйти.
Совсем уйти.
Как ушла она.
Хоть мы и помирились, но он так и живёт с этой мыслью.
А я опять тут… со своими капризами…
Великие боги… У домеров кхвана не побоялась, в Костинограде чуть с обманкой сражаться не начала, а про разбойников услышала и сбежать готова?
Почему всё так сложно-то?!
Обещала же, что не предам.
А сама…
Эх, Янига…
— Что пасмурнела, ведьма?
Джастер закинул Живой меч в петлю на поясе и подошёл ко мне.
— Что тебе не хорошо?
Видит. Он всё видит и всё слышит. Потому что для него всё вокруг — живое.
И… И я ему — не пустое место.
Вот она: «зелёная радуга», искоркой горит на руке…
«Когда ты захочешь уйти…»
— Я… я не хочу уходить. — Я смотрела себе под ноги, но видела цветущие травы, очень яркие на чёрном фоне штанов воина и синем подоле моего платья. — И к разбойникам я тоже не хочу. Мне… Мне страшно, Джастер. Это… это по судьбе, да? Мне обязательно выбирать?
Шут вздохнул и прижал меня к себе.
Запах клевера мешался с запахом луговых трав, тепло тела — с теплом солнечных лучей. Сердце Джастера стучало спокойно и уверенно, а твёрдость мышц была для меня надёжней камня.
Слёзы сами потекли из глаз, впитываясь в шелковистую пёструю ткань его рубахи.
Не могу, не хочу уходить от него! Это… это выше моих сил!
— Что ты хочешь, Янига? — тихо спросил он.
— Я хочу быть с тобой, — я нашла в себе силы взглянуть ему в лицо.
Серые глаза были светлы и чуть печальны.
— Так будь, кто тебе мешает? Разве я тебя прогонял?
— Джастер…
Он опустился на траву, увлекая меня за собой.
— Ты же помнишь легенду о сотворении мира? Люди живут, как завещали им боги. Датри решала, хочет она быть с Шанаком или нет. И он принимал её решение.
— Джа…
— Шанак и Датри, кроме дара магии и умения любить, сделали людям ещё один подарок. — Джастер по-прежнему обнимал меня одной рукой, но смотрел куда-то вдаль. — Про него часто забывают и не всегда им пользуются, но он есть у каждого человека.
Я вытерла глаза и молча смотрела на него, ожидая продолжения.
— Это свобода воли, Янига. Священное право любого человека, с которым не спорят даже боги. Каждый человек волен сам выбирать, как он хочет пройти по своей судьбе. Споря и сопротивляясь или принимая то, что ему дано. А дано может быть… разное.
Разное… Не хочу я это… разное. Наелась уже.
— Судьбы людей сплетаются и расходятся, когда приходит время. Этим узором не заведуют даже боги, и человеку лишь остаётся доверять судьбе, потому что она всегда ведёт к тому, что жаждет душа. Не каждый путь лёгок и прям, но куда чаще люди сами бросают на него камни, терновник и другие преграды, усложняя себе жизнь. Наши судьбы связаны, Янига. Связаны достаточно надолго, если тебя это успокоит. Я не знаю, на сколько, не спрашивай. Это не определено.
Связаны надолго… Шанак, Датри это «неопределенно» ведь дольше, чем просто до осени?
Ведь дольше, правда?!
Джастер обнял меня, прижимая к себе и зарываясь лицом в волосы.
— Я рад, что встретил тебя. И рад, что ты сейчас рядом со мной. Мне бы не хотелось… Нет, не так. Я не хочу, чтобы ты ушла. Но если ты вдруг решишь иначе — я не стану тебе мешать.
Рад он, как же… Не хочет он, чтобы уходила… Только вот и мешать не станет.
И нежно на душе и… горько-то как…
Выходит, поэтому он… он смирился с её решением? Не стал мешать…
Как Шанак смирялся с решением Датри?
Как… как я должна решить, чего я хочу?
— Потому что свобода воли?
— Да, ведьма. Насилие над чужой волей — одно из самых страшных преступлений в глазах Божественной пары. — Он убрал руку и встал, оглядываясь вокруг. — И платят за него всегда. Удачей, здоровьем, деньгами жизнью… Боги найдут, чем взять плату.
— Но… — я чувствовала недосказанность в его словах.