Сказка о Шуте и ведьме. Госпожа Янига
Шрифт:
Госпожа Лира точно спорить не станет…
Силу свою показать не бояться…
Ладно при разбойниках, это я ещё понимаю. А в городе-то зачем?
Догонять Шута я не стала, чтобы бедняга кузнец не остался совсем один. И до полудня мы так и ехали, растянувшись по дороге: Джастер трусил на Огоньке впереди, я на Ласточке спокойно ехала шагом. За мной, в нескольких шагах позади, плёлся Микай с Воронком.
К полудню лес стал редеть, солнце припекать и через некоторое время впереди сильно посветлело: дорога
Джастер, придерживая Огонька, ждал нас под сенью деревьев.
— Шемрок, — невозмутимо уронил он с губ.
Я натянула поводья, оглядывая открывшиеся поля и город вдалеке. За городом блестела река, наверно та самая, которую мы перешли несколько дней назад. На другом берегу поля перемежались с перелесками. Выходит, через болото дорога и впрямь короче…
На серебристой воде виднелись чёрточки рыбацких лодок, у подножия города широко раскинулся подол из простых изб, окружённых огородами. Где-то в небо поднимались дымки из труб, кто-то работал в полях.
Только вот дорога оставалась на удивление пуста. Лишь у городских ворот мелькали местные жители.
— Что-то торговых людей не видать, — хмуро озвучил мои мысли Джастер. — Никак твои бывшие друзья-товарищи всех распугали. Ладно, поехали, обрадуем местных новостями.
Микай вскинулся, сверкнув глазами, но Шут уже пришпорил Огонька и трусцой направился в сторону города.
— Не обращай внимания, — я не могла промолчать. — Он обычно всегда такой… грубый.
Кузнец только кивнул, ничего не ответив, однако я заметила, что ядовитое замечание Джастера заставило Микая встряхнуться.
По крайней мере, он шёл быстрее и решительнее, не опуская головы.
У открытых на одну створку городских ворот трое стражников играли в кости. Стёганые куртки и кожаные нагрудники были брошены у оставленных копий, а на горожан, проходящих в город и обратно по своим делам, доблестная охрана внимания не обращала.
Слышно азартных игроков было издалека.
— Четвёрка, два, один… Проклятье!
— Двойка, пятёрка и тройка! Ага, мои денежки!
— Эй, почтенные… — Джастер остановил Огонька в нескольких шагах от игроков. — Пустите в город, песен поиграть, хмельного попить, с девками погулять…
— Ишь ты, его… А ну, дай сюда, я ещё не метал! А ты проваливай, откеда пришёл! Бродяг в город пущать не велено!
— Проиграешь же, почтенный…
— А ну заткнись, бродяга! Ага! Во, видали! Шесть! Ше… А-а, демоны!
— Одна! И ещё одна! И впрямь — продул!
— Ничего не продул! Она на ребре стояла, шестёрка была! Дай переметну! Энто он мне под руку накаркал, демонское отродье!
— Ты хоть и старшой, Заруба, а правила не ломай! Каркал — не каркал, а ты продул! Плати, давай!
Проигравший стражник зло вытряхнул из кошеля монету, сверкнувшую на солнце белым. Бросив плату на дорогу, он решил обратить свой гнев на виновника его поражения.
— Эй ты! — Заруба наставил копьё на Джастера. — Кто таков?
— Шут я, — ухмыльнулся Джастер. — Сказки сказываю да песни пою, народ веселю. Хотите, и вам спою, почтенные?
Не дожидаясь ответа, он сдёрнул со спины лютню и запел, наигрывая простой мотивчик:
— Как у городских ворот стража денег не берёт! Пропускают всех, не глядя, хоть там вор, а хоть народ!
Несколько молодых подмастерьев, как раз вышедших из города, негромко рассмеялись, а стражники наоборот, нахмурились.
— Ты чего хулу поёшь, трепло собачье!
— Какую же хулу, почтенные? Я играю и пою, правду людям говорю! Коли стража спит у врат, разве шут в том виноват?
— А ну слазий с коня, шутник! И железку свою сюды давай!
— Зачем это, почтенный? — Шут одной рукой ухватил повод и заставил Огонька, нервно грызущую удила, отступить. — Мне и так хорошо.
— А затем, что краденый у тебя конь! И оружие тако тебе не по чину!
— По себе других не судят, — огрызнулся Джастер, под негромкие смешки подмастерьев, задержавшихся у ворот на бесплатное представление. — И вообще, шуты — божьи дети! Кто шута обижает, удачу провожает!
Похоже, старшого Зарубу здесь не слишком жаловали.
В нашу с Микаем сторону собирающиеся у ворот горожане почти не смотрели, лишь скользили взглядами да отворачивались. Живой меч скрылся под складкой юбки и в глаза не бросался. А в остальном богатая девка со слугой откуда-то едет, эка невидаль. С такой стража ругаться не станет, спину согнёт да пропустит. А что платье чёрное по жаре — так у богатых свои причуды.
Заезжий шут, который со стражей лается — другое дело. Веселье!
— Да и нет у меня коня, только лошадь у меня. Коль с досады не сличишь, на меня зачем кричишь? Сам же деньги проиграл и товарищам отдал. А я тебя предупреждал, чтоб шутов не обижал! Иль ты на словах старшой, а на деле-то меньшой?
Стоявшие в воротах горожане, коих собралось уже много, как и сидящие на земле стражники зашлись от хохота, а Заруба разозлился окончательно.
— Щас ты у меня по-другому запоёшь, сопляк! Я тя щас так обижу — до смерти помнить будешь!
Он подскочил к копьям, схватил одно и замахнулся, явно собираясь выбить наглеца из седла. Толпа зевак возбуждённо зашепталась, товарищи Зарубы поспешно собирали кости, а я поймала на себе серьёзный внимательный взгляд Микая.
Кузнецу было не до смеха.
«Да лучше б родню мою спас, а не меня…»
«…только солдатики-то, королевски, по опушечкам да по солнышку прогулялися, закрома наши потрясли, а в Гнилушку-то не полезли»…
Быть госпожой ведьмой и не боятся показать свою силу, да?