Сказка о Шуте и ведьме. Госпожа Янига
Шрифт:
— Можно, я его буду Игвиль звать? — сорвалось вдруг у меня с языка.
— Игвиль? — Джастер вскинул брови, а рядом со мной полыхнуло голубым, и дракса заполнил собой всю «сторожку».
Только сейчас я поняла, насколько сильно он подрос с того момента, как мы с ним спасали Джастера от водяниц. Вчера я не обратила на это внимания, но сейчас дракса смотрел мне в глаза, уже не приподнимаясь на лапах. Его морда стала больше конской головы, клыки по размерам не уступали хорошему ножу. По голубой шкуре перекатывались золотистые и серебряные колечки, вдоль спины появился
Видимо, мой раскрывшийся дар тоже сильно повлиял на него. Удивительно как…
— Откуда ты взяла это слово?
Я только пожала плечами, но Шуту этого хватило.
— На одном из древних языков это означало «серебряный цветок», — пояснил он. — Это… что? Ты сам придумал?
Дракса опустил морду и неловко махнул кончиком хвоста, до хруста надломив ножку кровати.
— Игвиль? Тебе такое имя нравится? — Я подняла ладонь и провела по морде змея. Чешуя была тёплая и сухая. Чёрные глаза довольно сощурились, и алый язык коснулся моей щеки, выражая согласие и приязнь.
И ведь даже не постеснялся показать, у кого такому научился… «Цветочек»…
Я невольно хихикнула, а змей переступил лапами, и виновато потряс головой, словно получил невидимый щелчок по носу.
Джастер негромко хмыкнул.
— Нам пора.
Дракса в последний раз ткнулся носом мне в ладонь и исчез, а я снова ощутила тепло в рукояти Живого меча.
— Игвиль… — тихо повторила я, и вышла из «сторожки» следом за Шутом, поглаживая пальцами довольного драксу.
Микай и в самом деле ждал нас возле запряженных лошадей. Вороной конь был нагружен тюками, но всё равно косился в сторону кобыл. Однако кузнец повод держал крепко и Воронок не брыкался, видимо хорошо зная его руку.
Из всех вьюков я узнала только свой с тканями. Спрашивать, что в остальных, я не стала. Потом узнаю.
Джастер приторочил наш шатёр к седлу Огонька, отвязал лошадей и протянул мне повод Ласточки.
— Показывай дорогу, — обратился он к кузнецу.
Что? Зачем? Он же сам любую дорогу где хочешь найдёт! А здесь даже я помню, что мы вон с той стороны пришли, там гать… Что не так с той дорогой?
Но кузнец неожиданно замялся, удивив и насторожив меня ещё больше.
— В чём дело? — нахмурилась я, и Микай испуганно стрельнул синими глазами, тут же отведя взгляд.
— Дык энто, госпожа… Тропка-то аккурат тама проходит, где вы вечор…
— А ты что, мертвяков боишься? — насмешливо фыркнул Шут. — Так они уже никому вреда не причинят. Веди, давай. Солнце уже высоко, а до города далеко. Нам до вечера там быть надо.
Микай посмотрел на солнце из-под ладони.
— Дык к обеду поспеем, — сказал он. — Тут напрямки-то недалече.
Вздохнув, кузнец повёл навьюченного Воронка в сторону знакомой тропинки.
Мимо места побоища я шла, спрятавшись за Ласточку. Кровью уже не пахло, а на мёртвых я смотреть не собиралась. Хватило уже.
Кузнец лишь один раз взглянул и тут же отвернулся, переменив руку с поводом и укрывшись за вороным. Только Джастер шёл спокойно, и я невольно подумала: сколько таких «мертвяков» он повидал на своём веку? Сотни? Или даже… тысячи?
Он ведь не просто «пёс» и наёмник. Он ещё и… Служитель Смерти. Или нет? Он ведь отказался говорить про это. Но даже если он просто немного знает их магию, само название говорит о многом.
Покойников так не поднимают… Брр!
Не хочу о таком думать!
Миновав ужасное место, и тропинку на памятный мне остров, мы прошли между сосен и молодых елок, и вышли к ещё одной гати, уводящей по кочкам куда-то в камыши на другой стороне болота. Эта тропа была широкой настолько, что двое человек могли спокойно пройти рядом или разминуться. Михай ступил на обтесанные брёвна и копыта вороного глухо застучали по сосновым стволам.
— Джастер, — я оглянулась на Шута, проверявшего подпругу Огонька. — Почему мы…
— Мы не по дороге сюда приехали, — негромко отозвался он. — Там тропинка, по которой местные на болото ходили. А мы на дорогу в город идём. Иди, давай.
Я вздохнула, сетуя на свою недогадливость, и пошла следом за кузнецом, ведя Ласточку в поводу.
Всё верно. Если у разбойников на острове схрон, то добычу надо таскать по удобной тропе. К тому же, сюда посланцы Вахалы за данью ездят, тоже надо сундуки носить…
Удивительно, что эту тропу никто не нашёл.
Загадка разрешилась просто: гать заканчивалась на крохотном островке, поросшем осинками и камышом, а дальше до берега настила не было. Зато был Микай, который привязал Воронка к тонкому деревцу и выкладывал тропу из сколоченных попарно досок, спрятанных тут же, в осиннике.
— Это они такую гать сделали?
— Дык нашенская она, госпожа. Давным-давно сроблена, мужики наши её в порядке держали, чтоб, значится, округ Гнилушки по какой нужде не ездить. Гнилушка-то, она узка да долга, с солнышком выехать, токма к вечеру до городу и доберёшси. А напрямки и к обеду поспеть можа, а к вечеру обратно воротиться… Хороша гать была, на телеге да на санях ездили. А энти стару гать порастрепали да вона чего удумали…
Я только кивнула в ответ его сожалениям. Разбойники хитро устроились на готовом. Кто бы на берегу ни был, им приходилось ждать, когда придут с острова и перекинут мостки. Перешли — и всё убрали, как ни было.
Вода чёрная проглядывает в ряске, деревья кривые да мелкие, осока да камыш, кочки да трясина. Комары и лягушки одни. Даже клюква не растёт.
С берега — болото и болото. Гнилое.
Вернувшийся Микай отвязал Воронка и повёл на берег. Конь шёл неохотно, но спокойно, и я поняла, что эта дорога ему привычна. Видимо, загон на острове был построен именно для него.
Мостки оказались узкими. Дважды я чуть не оступилась, а вот умная Ласточка прошла, ни разу не споткнувшись.
Топкий берег был устелен сухим камышом, и мне удалось перейти по нему, не провалившись в грязь по щиколотки. Микай ждал нас на берегу, под песчаным обрывом. Смотреть в мою сторону кузнец по-прежнему опасался, и я не спешила его привечать.