Сказки американских писателей
Шрифт:
— Под словом «лань» здесь ничего нет, — произнес он наконец, — если не считать нескольких отчетов и сообщений о девушках, превращавшихся в лань, а потом опять в девушек, с полным и четким соблюдением всей процедуры, без каких-либо оговорок. И во всех случаях освобожденная от чар девушка знала, как её зовут. Здесь так написано.
— Так посмотри же какое-нибудь другое слово! — закричал король.
— К примеру сказать, какое же? — спросил Королевский Летописец.
— Что там говорится о «девичьей памяти»? — раскричался Клод. — Это
— В данном случае «девичью память» нужно искать на букву «п», — сказал Королевский Летописец.
— Как так? — возмутился Клод.
Голос Королевского Летописца обрел официальную твердость.
— Искомая словарная статья, сир, именуется следующим образом: двоеточие, кавычки, память, девичья, точка, кавычки.
Король закрыл левый глаз, потом открыл его и закрыл правый. Голос его был грозен.
— У меня нет ни малейшего сомнения, что слово «кошечка» здесь нужно искать на букву «о», выражение «летучая чушь» — на букву «р», «собачья мышь» — на букву «и». Ищи тайну этой безымянной барышни на букву «х», «ц» или «щ», но ищи! — закричал король так, что щиты зазвенели.
Королевский Летописец раскрыл Энциклопедию на букву «п», пробежал глазами «превращения», «приворот», «полеты на метле» и наконец нашел то, что искал, — между словами «палец» и «плутовство». Пока Летописец, кряхтя и вздыхая, читал книгу, король нервно ходил взад и вперед по залу. В конце концов он не выдержал:
— Хватит скулить! Читай, что там написано. Королевский Летописец покачал головой.
— С ума можно сойти! Здесь полно скобок, незаконченных предложений, сносок, скрытых цитат и много слов по-латыни и по-гречески — viz, ibid, cirsa, sic! [77]
77
A именно, там же, приблизительно, так! (Лат.)
— А ты выбери суть, самую суть, — повысил голос Клод, — и изложи нормальным человеческим языком, без всяких там тренди-бренди.
Королевский Летописец смутился.
— На букву «п», — сказал он, — мы здесь находим отчет о девяти случаях волшебного превращения лани в женщину.
— Ну и какие же это случаи? — спросил Клод.
— Первый случай: когда лань спасла волшебнику жизнь, — отчетливо произнес Королевский Летописец. — Второй случай: негодный волшебник хотел сыграть с людьми злую шутку.
— Будь я королем Вселенной, — сказал Клод, — я бы сломал себе шею, но покончил бы с колдовством раз и навсегда. Всё так перемешалось, что поди знай, может, твоя собственная племянница на самом деле гончая.
— Во всех девяти случаях, — продолжал Королевский Летописец, — нужно обратить внимание на два момента. Во-первых, у девушек не было имени. Они помнили только названия лесов и полей, а больше ничего не помнили.
— Ха! — усмехнулся Клод.
— Кроме того, в каждом случае лань попадала в безвыходное
— Ого! — воскликнул Клод.
— После чего лань превращалась в прекрасную девушку, стройную и смуглолицую, самую настоящую принцессу.
— Ох! — Клод тяжело опустился на стул.
Летописец прошелся несколько раз взад и вперед. Наконец он остановился и воскликнул:
— У этих якобы девиц, у этих будто бы женщин, у этих псевдопринцесс, у этих неуловимых тварей, есть одно общее свойство, внушающее беспокойство.
— Что же это за свойство? — буркнул Клод.
— Люби их крепко, люби сердечно, и станут женщинами они навечно. — Королевский Летописец подумал немного и добавил: — Но стоит им трижды в любви обмануться, исчезнут в момент и уже не вернутся.
Клод вскочил и зашагал по залу.
— Пиши, — сказал он наконец.
Летописец взял с полки, опутанной паутиной, перо и чернила, вытащил из-за щита лист бумаги и сел на пол, скрестив ноги. Клод прикрыл глаза и изрек:
— Пиши указ. Быть посему: лань не пара сыну моему.
— Лань в любом виде, любом обличье, — заговорил Летописец, — в любом наряде, любой формы, любой внешности, в виде образа, скульптурного изображения, пародии, выдумки…
— Кто из нас издает указ? — перебил его Клод.
— Совершенно очевидно, — невозмутимым голосом продолжал Летописец, — что указ можно будет опровергнуть и не признавать, если вам вдруг вздумается изменить своё решение.
— Сотри, что написал, — сказал король. С минуту он задумчиво молчал и вдруг расхохотался: — Все это, конечно, очень грустно, но я бы отдал полкоролевства, чтобы посмотреть на Тага, второго охотника на свете, который однажды утром проснется и увидит рядом на подушке не роскошные локоны и алые губки, а волосатые уши и бархатный нос.
Король захохотал ещё громче, когда подумал о Галло, а потом о Йорне лицом к лицу с принявшей свой истинный облик невестой, для которой сырость болот милей уюта домашнего очага, а простор полей лучше безмятежной жизни в семейном кругу.
Наконец король успокоился.
— Больше всего в этой немыслимой истории меня забавляет мысль о Йорне, этом поэте и музыканте, который в один прекрасный день вдруг узнает, что покорил сердце самой быстроногой лани на свете.
Он опустился на стул и вытер выступившие на глазах слезы. Королевский Летописец прошелся по залу, и свечи затрепетали. Клод трижды глубоко вздохнул.
— Ничего не скажешь — девица и впрямь тронула меня, — продолжил он. — Хорошо бы издать указ на тот счёт, что она никогда и не была ланью.
— Этого нельзя сделать, — сказал Летописец.
— А что можно? — спросил Клод.
— Надобно иметь терпенье, дважды два и трижды три, миг быстрее, чем мгновенье, не забудь про то, смотри.
— Опять ты за свое, — проворчал король. — Слишком ты много болтаешь. Объясним давай принцессе, что она не человек, вдруг она поймет, в чём дело, и оставит нас навек.