Сказки американских писателей
Шрифт:
Мистер Хенчард возник на пороге своей комнаты, держа в руках саквояж, и протопал к двери. Я попытался удержать его:
— Мистер Хенчард, только одно слово…
— Чушь!
Джеки ухватила его за одну руку, я вцепился в другую. Вдвоем мы его кое-как остановили.
— Подождите, — сказал я. — Вы забыли э-э… вашу клетку.
— Это вам так кажется, — рявкнул он в ответ. — Монете оставить её себе. Черт бы драл ваше любопытство! Сколько месяцев я строил этот домик, сколько уговаривал их в нем поселиться! А вы все испортили. Они больше не
— Кто «они»? — вырвалось у Джеки.
Мистер Хенчард злобно впился в нас своими змеиными глазками.
— Мои жильцы. Мне теперь придется строить новый домик, вот что! Но на этот раз я уж прослежу, чтобы всякие проходимцы не совали туда нос!
— Погодите, — остановил его я. — Вы… вы волшебник?
Мистер Хенчард фыркнул.
— Я просто хороший мастер. Этого довольно. Вы с ними по-хорошему» и они с вами по-хорошему. Правда, — тут в его голосе зазвучала гордость, — не всякий сумеет построить домик, какой нужен им!
Он вроде начал немного отходить, но мой следующий вопрос снова привел его в бешенство.
— Кто они? — взревел он. — Да, конечно, Маленький Народец. Зовите их как хотите: эльфы, гномы, духи, домовые — у них много разных имен. Но они любят селиться в тихих и спокойных местах. Дома, где их донимают и дергают, пользуются дурной славой. Неудивительно, что они съехали. Впрочем — гм! — вовремя заплатили за квартиру. У Маленького Народца так принято, — добавил он.
— Заплатили за квартиру? — пролепетала Джеки. — Чем?
— Везеньем, — ответил мистер Хенчард. — Чем бы, вы думаете, они стали платить — деньгами? Теперь, пока не построю новый домик, никакого особого везенья мне не будет.
Он окинул нас напоследок хмурым взглядом, рывком отворил дверь и зашагал прочь. Мы смотрели ему вслед. Под горой, у бензоколонки, показался автобус, и мистер Хенчард пустился бегом.
На автобус-то он успел, но прежде шлепнулся лицом в лужу.
Я притянул Джеки к себе.
— Смотри-ка, — сказала она, — вот ему уже и не повезло.
— Ничего подобного, — поправил я. — Повезло, но не больше, чем всем обычным людям. Тем, кто сдает квартиры гномам, везет ещё и дополнительно.
Мы долго сидели молча, глядя друг на друга. А потом, не говоря ни слова, зашли в опустевшую комнату мистера Хенчарда. Клетка была на своем месте. И домик тоже. И табличка «СДАЕТСЯ ВНАЕМ».
— Пойдем-ка к Терри, — предложил я.
Мы просидели в ресторане дольше обычного. Со стороны можно было подумать, что мы не хотим возвращаться домой, потому что там завелась нечистая сила. Только на самом деле все было совсем наоборот. В нашем доме не было больше нечистой силы. В нем была пугающая, холодная, безысходная пустота.
Пока мы переходили шоссе, шагали в гору, открывали дверь, я не проронил ни слова. А потом, уж не знаю зачем, мы пошли в последний раз взглянуть на пустой домик.
Кретон, который я натянул перед уходом, был на своем месте, но из-под него снова долетало: «Бум, шлеп, бац!» В домике снова кто-то жил!
Мы невольно
— Нет, — сказала Джеки. — Мы не должны смотреть. Никогда, никогда больше мы не заглянем под эту накидку.
— Никогда, — подтвердил я. — А кто, как ты думаешь?… До нас долетели какие-то невнятные звуки, напоминающие разудалое пение. Что ж, тем лучше. Если им весело, значит, они никуда не уедут. Мы легли спать, и мне приснилось, что я пью пиво с Рипом ван Винклем [91] и эльфами. Все они напились до положения риз.
Утро было дождливое, но это не имело никакого значения. Нам казалось, что в окна льется яркий солнечный свет. Я пел под душем. Джеки радостно мурлыкала себе под нос. Мы не входили в комнату мистера Хенчарда.
91
Рип ван Винкль — герой одноименного рассказа Вашингтона Ирвинга.
— Может, они хотят поспать подольше, — предположил я.
В цеху всегда очень шумно, и расслышать приближение тележки, груженной грубо обработанными цилиндрическими болванками, почти невозможно. В тот самый день, часов около трех, мальчишка-подручный катил такую тележку в кладовую, а я, ничего не видя и не слыша, отступил на шаг от своего станка, чтобы проверить наладку.
Большие станки типа моего — опасные штуки. Они закреплены на мощных забетонированных опорах почти в половину человеческого роста, по которым туда и обратно скользит тяжеленное стальное чудовище — рабочая часть станка.
Я сделал шаг назад, заметил тележку и плавным движением, напоминающим тур вальса, увернулся от неё. Но мальчишка шарахнулся в сторону, тележка вильнула, цилиндры посыпались на пол, а я, потеряв равновесие, неуклюже протанцевал ещё один тур, зацепился за край опоры и убийственно точным движением кувырнулся вниз. Через мгновение я уже лежал, зажатый между стойками опоры, и ко мне с рокотом приближалась рабочая плоскость станка. Никогда в моей жизни ничто не двигалось так стремительно.
Дальше все произошло быстрее, чем я успел сообразить. Я отчаянно пытался выкарабкаться, все в цеху вопили, станок кровожадно урчал, головки цилиндров гремели по полу. Вдруг раздался треск и натужный скрежет крошащихся механизмов. Станок остановился. Мое сердце забилось снова.
Я переоделся и дождался, пока Джеки закончит работу. В автобусе, по дороге домой, я все ей рассказал.
— Просто повезло. Один из цилиндров вовремя попал в станок. Станок, конечно, здорово покорежило, но я цел. Думаю, мы должны написать нашим э-э… жильцам благодарственную записку.
Джеки кивнула, выражая своё полное согласие.
— Это они заплатили за квартиру — везеньем. И очень кстати, что заплатили вперед.
— Правда, пока мой станок не починят, сидеть мне без денег, — добавил я.