Сказки Бурого Медведя
Шрифт:
Но — дубы долго растут, а потому отец Мигобий на эту ересь внимания не обращал. На его век и Дуба, от грехов людских подломившегося, хватит, а дальше пусть другие думают, какую новую религию создать. Ведь и на самом деле, разве не грех, когда люди, избаловавшиеся чужим покровительством, погрязшие в лени и в стремлении к наживе, уничтожающие всё вокруг, не себя совершенствуют, а всё готовое выпрашивают, да коли что не по ним, на других ответственность перекладывают? Разве не грех, когда они, выпрашивая и выклянчивая для себя
Но через несколько лет отец Мигобий всё же решил навести порядок в тех дремучих лесах. Уверил князя в необходимости этого похода, собрал войско во главе с воеводой и бодро выступил из города. Но как только войско подошло к тем местам, начались дожди, размывшие все дороги. Идти стало трудно, реки вышли из берегов. Лошади тревожились, провиант портился, оружие ржавело, одежда рвалась, в общем начались сплошные несчастья. Войско устало, начало роптать да назад поглядывать.
Однажды дождливым утром, лишь только рассвело, отец Мигобий отошёл от лагеря и остановился на дороге, уходящей в лес. Почему-то перед глазами встала Ясна будто живая. Захотелось узнать, где она сейчас? Что делает? Он в шутку поднял вверх руки, и обратив взор в то место, где должно быть солнце, с пафосом произнёс:
— О великая Ясна! Где ты сейчас? Отзови-ись!
И вдруг в дождливых облаках, заполонивших всё небо, образовалась небольшая прореха, открыв солнце, и его лучи ослепили отца Мигобия! Он невольно закрыл глаза руками.
— Неужели ты меня слышишь? — испуганно воскликнул он.
Солнечное пятно всё так же светило на то место, где стоял отец Мигобий, хотя было видно, что тучи движутся.
— Тогда скажи, куда мне идти? Вперёд или назад? Светлое пятно сразу двинулось назад, прошло по лагерю и скрылось в направлении, откуда пришло войско. Отец Мигобий следил за ним широко распахнутыми глазами и не сразу пришёл в себя.
Вернувшись в лагерь, он сказал воеводе:
— Поднимай людей! Возвращаемся.
Дождь прекратился сразу, как только армия повернула обратно. Воины шли с облегчением, изредка поглядывая на отца Мигобия, а тот ехал на своей смирной лошадке, о чём-то крепко задумавшись, и иногда на его лице появлялась улыбка. Тогда оно преображалось и становилось непривычно добрым.
— Наверное вспоминает о чём-то хорошем, — негромко говорили друг другу воины и тоже улыбались, вспоминая что-то своё.
Сказка 5. Ворон
Зачин Сказки
— Татьяна!.. Таня!.. Здравствуй! И тебе, Максимка, здравия!
— О-о, Лика! Приве-ет!
— Здрасте, тёть Лик!
— Давно вас не видно было, как переехали в другой район, так и пропали совсем.
— Да вот, Максимку к бабушке на выходные привозила, обратно возвращаемся.
— Нравится у бабушки-то,
— Нравится.
— Это правильно, бабушки, они интересные. Лучше, чем с мамой?
— Лучше. Маме всё время некогда. Она то на работе, то делает что-то дома, то сериалы свои смотрит.
— А папа-то у вас бывает?
— Иногда бывает… только от него тоже толку мало.
— Всё пьёт, Тань?
— Пьёт. Думаю уже и не пускать совсем, но вот сыну хоть какой отец, да нужен. Тебе повезло, Вася твой правильный, сильный.
— Сильный, да вот всё по командировкам месяцами пропадает, так что сын часто тоже на мне.
— Зато когда возвращается, весь ваш.
— Да уж, тут мы все неразлучны.
— А ты не боишься за него, когда он там воюет?
— Нельзя нам бояться, Тань. Страх дети чувствуют, и вообще — чего боишься, то и призовёшь. Я его жду. Всегда. И Вовка ждёт. И он, там, это знает, и весь Мир это знает, а значит, бережёт.
— Да, когда отец есть, хорошо. И научит, и подскажет по-своему, по-мужски. Мы-то всё с заботой, да лаской стараемся, и дети так же делают, да вот не всё оно так в жизни получается. Максимка вон добрый, да в школе бьют его кто хочет, а он и сдачи дать не может…
— А чего так, Максим?
— Но ведь драться же нехорошо, тёть Лик!
— Даже если обижают тебя и твою маму?
— Нет, за маму я буду драться… вот только не умею я.
— А учиться не пробовал?
— Нет, мне больше нравится с животными возиться да в парке гулять, с деревьями разговаривать.
— Хотела я его в какое-нибудь каратэ отдать, да не хочет.
— Значит, мало тебя пока ещё обижают. Вот когда сильно обидят, будет и нужно, и интересно. Всему своё время, только не упусти его.
— Слушай, Лик, а может, ты ему какую сказку расскажешь? Помнишь, из тех, что тебе вроде как Медведь в лесу рассказал? Ты ведь мне как-то рассказывала про стариков, я тогда долго в себя прийти не могла, всё думала, думала — как же мы их не понимаем, а они же наши! Они же столько знают всего да помочь хотят, а мы не слушаем! Не поверишь, я с мамой своей тогда помирилась, и сейчас друг другу помогаем и живём душа в душу. А другие посмотришь — то ссорятся, то судятся! Жуть! Я никому про это не говорила, не знаю почему, может стеснялась, а может из-за того, что именно сказка помогла. Расскажешь?
— А что? Можно и рассказать. Максим, ты к сказкам как относишься?
— Нормально, только неправда это всё.
— Сказка — ложь, да в ней намёк. Кто познал — тому урок. Это значит, что кто-то прослушал, а кто-то понял.
— А что в ней можно понять?
— В ней, как правило, каждый своё понимает, потому что она многомерна. С одной стороны смотришь — одно видишь, с другой — другое, с третьей — третье, и так до тех пор, пока оно всё в один большо-ой Мир не объединяется.
— Слушай, а ты не занята?