Сказки Черного рынка
Шрифт:
– О, вы разбираетесь в деревьях? – оживляется торговка. – Все считают, что первым деревом была яблоня. Отчасти, они правы. Это дерево можно назвать яблоней.
Торговка говорит быстро, уверенно, убеждая меня, что высохшая палка в горшке и правда яблоня. Я смотрю на крючковатые ветки, и даже могу представить, как на них зреют багровые плоды.
Сказание третье: «Не нарушай чужие границы»
Если и есть в мире истинные искатели приключений, то родились они непременно в заводи реки Яви, где раскинулся городок,
Отчего именно это место служит местом рождения для самых пытливых искателей чудес мира? Ну, во-первых, так повелось, а во-вторых, именно в этом городке родился тот, кто поставил себе целью повидать не просто мир, но даже то, что находится за его пределами.
– Услышите еще мое имя! Пройду от востока до запада, от Небесных Чертогов до самой Бездны!
– Побойся Бездны, Тре. И вообще, перейди сначала реку, потому как горы тебе уж точно не пересечь, а там уже видно будет, насколько долго тебя хватит!
Но Тре не боялся, а как пересечь реку Явь в самом спокойном ее месте он уже давно спланировал.
С раннего детства Тре любил отправляться с отцом на охоту в горные леса, с дедом на рыбалку, а с братом в соседние города, чтобы сбыть все пойманное с дедом и отцом. Так, с малых лет Тре познавал мир, с искренним интересом распахивая глаза, когда доводилось увидеть что-то новое. Ему нравилось рассматривать дома, храмы, животных, природу, лица и одежды людей. Не меньшее удовольствие он получал, когда ему доводилось услышать новую историю о пока еще незнакомом месте, которое он тут же вносил в свой мысленный список желаний.
Так, будучи в соседнем поселении вместе с братом, Тре впервые услышал, что за горами есть не просто другие города, – это и так было очевидно для Тре – а другие миры, сотканные из эфира и снов. К таковым относили Небесные Чертоги, обиталище созданий солнца и добра, называемых иначе ангелами, потомками Богов Добродетели и Творцов Миров. В противовес им существовал и мир темный, сотканный из тени и страданий. Там, в Преддверье этой обители мрака роились демоны, порождения таинственных уголков Бездны, именуемые Чернобогами-отступниками, чей облик поражал своей схожестью с людьми, но при этом глаза их говорили сами за себя, а также Бесы Низин, плавающие в тенях, дабы вводить людей в кошмары наяву.
Тре до потеющих ладоней хотел сам узнать, что же это за миры такие и не вымысел ли они. Столько у него было вопросов, например, отчего в самой Бездне никто не обитает? Отчего ее относят к темной стороне, когда даже светлые создания в первом миге своем зародились в ее глубинах? Почему Небесные Чертоги не распахнут свои ворота, чтобы каждый живущий на земле мог восхититься чудесным садом? В общем, столько вопросов, а на поиски ответов ему была отведена всего одна жизнь.
А сколько всего можно увидеть, путешествуя от одной стороны до другой? Прекрасный сад Чертогов распростер свои кущи на востоке, темная завеса же скрывала мир на западе. Сколько оттенков от белого до черного он сможет узреть, в какие спектры заведет его дорога? Быть может, в пути удастся
Когда Тре достиг возраста законного неповиновения родительским устоям, он с горящими глазами встал с первыми лучами солнца и, отведав материнской стряпни под ее укоризненные взгляды, взвалил на свои плечи сумку и шагнул за порог.
– Брось эту идею, – ворчала матушка. – Не существует ни Чертогов, ни Преддверья. Вымысел все это.
– Пусть будет так, – Тре улыбался восходящему солнцу. – Пока сам не увижу, не поверю.
– Зачем тебе это? – сетовал отец.
– Чтобы знать, – отвечал Тре. – Пусть не найду Чертогов и Преддверья, но сколько всего увижу, пока буду их искать?
– Коль заблудишься? – хмыкал брат.
– Солнце и тень будут мне ориентиром! – отзывался Тре, от нетерпения у которого зудели ступни. – Я заблужусь только в том случае, если дважды наткнусь на одно и тоже место, будь то камень, дом, деревня или даже город.
– Возвращайся скорее, – матушка утирала горькие слезы.
Начался путь отважного Тре, открытого всему миру. Река Явь поддалась легко, как и распростертые на другом ее берегу дороги, уводившие Тре все дальше и дальше от дома.
Поля сменялись лесами, леса деревнями, деревни городами, города морями, моря горами, а горы пустынями. Повидал Тре в своих странствиях чудеса архитектуры, узнал, что такое мода и стиль в одежде, с трепетом изучил письмена, наносимые на кожу у людей, говоривших с ним на незнакомом языке. Тре учил песни и сказания, упоенно запоминая каждый удивительный оборот речи. Он не уставал поражаться, насколько восхитительный мир лежал за пределами его родного города, и сколь необычны были повстречавшиеся ему люди.
Тре не вел счет времени, не мог точно сказать, сколько же он провел в странствии, но мог определить этот срок в пять сотен выученных песен, четыре сотни пословиц, двести непохожих друг на друга домов, а также в восемьдесят шесть горных пиков, тридцать рек и двадцать семь озер, три моря, шесть пустынь, семнадцать пород лошадей, сто различных блюд и пятнадцать пар обуви, которых ему пришлось сменить в дороге.
Тре держал свой путь на восток, ориентируясь по солнцу и чудесному прибору, полученному в дар в одном из селений. Кажется, кругляш с крутящейся стрелкой дал ему не кто иной, как самый настоящий волхв. Волхв таковым себя не называл, но основываясь на собранных описаниях, Тре заключил, что тот старец именно волхвом и был.
Странник упругим шагом пересекал густые заросли леса, встречая на пути различное зверье. Каждый раз он останавливался, чтобы разглядеть повстречавшегося незнакомца, легко отличая его от уже знакомой лисы, писца, волка, кабана, оленя, лося, тигра, пумы, рыси, шакала, медведя и других, что поменьше. С большим интересом изучал он и растения, и тем сильнее разгорался его восторг, когда все меньше известных деревьев он встречал в этом лесу. Еще до наступления сумерек Тре понял, что совсем не знает, что за диковинные травы стелются под его ногами, и что за прекрасные кроны закрывают от него небосвод.