Сказки и легенды ингушей и чеченцев
Шрифт:
— Бедный мой братишка, как трудно тебе приходилось! Не беспокойся, мы отомстим за тебя. Я — Пахтат, рожденный кобылой, — твой брат.
Бросились братья в объятия, поговорили обо всем.
— Брат, надо торопиться, — сказал Махтат.
— Что случилось?
— Срок, назначенный вампалом, истекает завтра. Чтобы не стать женой вампала, Тани Гук покончит с собой.
— Этого нельзя допустить! — И Пахтат отдал кольцо, оставленное женой. — Незаметно отдай ей это кольцо, и не надо ничего говорить. Если тебя обрызгают накипью бульона, ты должен стерпеть. За все отомстим сполна.
Отправился Махтат выполнять поручение
Ничего не сказал им Махтат и незаметно отдал кольцо Тани Гук. Она сразу поняла, что ее муж жив. Сбросила с себя траур и пустилась в пляс. И комнаты засверкали от ее красоты.
Об этом узнали вампал и гамсельг. Они обрадовались, ведь три года не могли заставить Тани Гук снять траур и произнести хоть одно слово.
Выполнив поручение, Махтат вернулся к брату и его друзьям. Они переночевали в ноле, и-на второй день отправились на свадьбу, где множество людей пили, ели и веселились. Говорит Пахтат, рожденный кобылой:
— Покажи, братец, где твои и мои враги.
— Вот они, — указал Махтат, рожденный коровой, на окно.
Взглянули друзья и видят — сидит у окна грязный вамнал, а рядом с ним восседает на мягких шелковых постелях, вся в золоте и серебре гамсельг.
— Кого убьем из них первым, кого вторым? — спросил Пахтат.
— Лучше сначала убить гамсельг, — сказал Махтат.
Натянул Пахтат лук, который не смогли бы натянуть и шестьдесят человек, пустил стрелу и сбил с места гамсельг, словно птичку. Затем пустил стрелу в вампала и вышиб ему мозги. Люди разбежались, свадьба не состоялась.
Пахтат забрал всех коров, отары овец, богатство двух вампалов и со своей женой, братом и верными друзьями отправился домой. В каждом селе они устраивали веселье.
Приехал он к дому отца. В высоких башнях отца птицы свили гнезда, весь двор зарос бурьяном, по двору ходили дикие собаки. Из курятника доносились жалобные стоны.
Заглянул Пахтат в курятник и увидел мать и отца, ослепших от пролитых слез.
— Что вы сидите? Выходите, ваши сыновья Пахтат и Махтат вернулись домой.
— Убирайся, не терзай наши души, наших детей убили грязные вампалы, а старший вампал разрушил наше хозяйство. Мир велик, уходи, оставь нас!
Жители села подтвердили, что перед ними их сыновья. А те рассказали, что убили двух вампалов.
— Я поверю вам, если будет убит старшин вампал, — сказал отец.
Убили и старшего вампала и привезли его голову на арбе, запряженной шестью быками. Только прикоснулись мать с отцом к голове убитого вампала — тут же прозрели.
Устроили они пир для всего села. Друзья Пахтата возвратились на небо, а сам он остался с Тани Гук.
Пусть у того, кто распустит о них сплетни, язык отсохнет, у доносчика пусть душа оборвется!
Пусть недостойный не родится, а если и родится, пусть умрет!
8. Овдилг
Опубл.: ИФ, т. II, с. 84.
Записал И. А. Дахкильгов в 1964 г, на ингушском языке от Ш. Ханиевой, с. Нясар-Корт ЧИАССР.
Текст данной сказки — яркий пример современной записи сказочного сюжета: контаминация ряда сюжетов, нарочитость и искусственность.
Жил-был один старик. У него было три сына. Когда сыновья подросли, старик тяжело заболел. Умирая, он завещал сыновьям:
— За
Дав сыновьям наказ, старик умер. Сыновья устроили большой тязет [44] и похоронили отца.
В первую ночь жребий идти сторожить могилу отца выпал старшему. Старший струсил и ласково попросил младшего брата:
44
Тязет — букв. «траур»; похоронный ритуал, место поминок во дворе, куда приходят родственники и знакомые покойника для выражения соболезнования.
— Пойди, пожалуйста, вместо меня, а я пойду вместо тебя.
Самого младшего братья и все люди прозвали Овдилг [45] .
Овдилг подумал: «Какая разница, в какой день идти, один раз все равно надо, а сейчас сделаю брату доброе дело. Что будет, то будет».
Вечером младший сын пришел на могилу отца. Посреди ночи прибежал красный жеребец, подобный барсу, — только земля дрожит, из глаз синие искры сыплются, дым столбом валит. Прыгнул конь на могилу отца и копытами начал разгребать землю. Вцепился Овдилг в коня и только успел сесть на него, как конь поднял его до семи небес и опустил вниз под седьмую землю. Заговорил тогда конь человеческим языком:
45
Овдилг — букв. «дурачок», «глупец».
— Сын суки, сын мухи, слезай с меня!
— Я не сын суки, не сын мухи, а с сегодняшнего дня твой хозяин, — промолвил Овдилг.
Коню ничего не оставалось делать, как признать Овдилга хозяином.
— Вырви из моей гривы волос и, когда я понадоблюсь тебе, сожги его — я приду к тебе на помощь, — проговорил красный конь и исчез.
Овдилг спрятал конский волос в карман, а рано утром пришел домой. Старший брат стал расспрашивать:
— Как ты провел ночь? Что видел?
— Кроме волчьей ночи [46] , ничего не было, — ответил Овдилг.
46
Хотя вообще в чечено-ингушском фольклоре волк ассоциируется с положительным героем (особенно в героико-эпических песнях вайнахов), в данном контексте «волчьи ночи» — это «страшные темные, опасные ночи», так же как и далее «волчья палица» — это грозное оружие.
— А где волк? Что за волк? — испугался и хотел бежать старший брат.
— Я говорю, что ночь была холодная и темная, — ответил Овдилг, успокаивая его.
На второй день средний сын должен был идти сторожить могилу отца.
— Эй, Овдилг, пойди вместо меня, а я хочу пойти на базар в соседнее село. Пойди, пожалуйста, а за это я привезу тебе кукурузной муки.
— Хорошо, я пойду сторожить вместо тебя, — сказал младший брат, а про себя подумал: «Все-таки он старше меня. Может быть, и на этот раз появится на могиле отца какое-нибудь диво».