Сказки о сотворении мира
Шрифт:
— Не понимаю, о ком вы?
— И я не понимаю, зачем персонажу искать Автора? Я еще могу понять Автора, который ищет персонаж. Большинство из вас доживают до эпилога, ни разу не увидевшись с ним.
— Позвольте мне задать лишь один вопрос, — попросил Натан.
— Сам ищи ответы на свои вопросы, Человек. Открой учебник физики и ищи. Там написано понятным тебе языком.
— Не всегда, — заметил Натан. — Давайте, я все-таки скажу, а потом мы с вами будем рассуждать логически…
— Давай, — согласился Привратник. — Я буду рассуждать, а ты ищи логику: Автор — это человек, имеющий свойства
— Не вижу логики, — ответил Учитель, но встретил недоверчивый взгляд Привратника. — Вы взяли у Оскара учебник физики и творчески подошли к теории света. Если вас интересует мое мнение, никакой аналогии с фотоном я в ваших рассуждениях не нахожу.
— Потому что ваша наука никуда не годится, — согласился Привратник. — Вы не оставили в ней места для мыслящего мироздания. Повторили путь патологоанатомов: изучили человеческие потроха, а мозг отложили на полку, потому что ничего не поняли.
— Физика изучает простые структуры и простые процессы, — заметил Боровский.
— Упрощает, — поправил Валех. — Пригибает ветви к земле, чтобы снять плоды, но ломает древо познания.
— Потому что человек ограничен во времени! Его способ познания оправдан желанием больше успеть за короткую жизнь.
— Ты объясняешь сложные процессы, Человек, и сложные структуры, но используешь для этого простые слова, поэтому быстро бегаешь и медленно думаешь. Вчера ты меня убеждал, что движение — это перенос информации, а время — способ ее дешифровки. Сегодня ты хватился Автора. «Кто такой дешифратор? — спросил ты себя. — Источник или наблюдатель? Или другое обстоятельство?» Из твоей вчерашней теории, Человек, следует, что мир — это толстая книга, написанная о нас, на языке, которого мы не знаем. Нам некогда учить языки. Мы сразу требуем Автора. Или уже не требуем?
Учитель ушел в себя. Привратник задумался, глядя на погост, ветер зашуршал по траве, на небо надвинулась туча.
— Пожалуй, я пойду… — произнес Натан.
— Иди, — согласился Валех.
— Пожалуй, еще успею до грозы в село и обратно.
— Обратно всегда успеешь, — ответил Привратник.
С первыми каплями дождя Оскар стал готовить дом к концу света. Он обесточил электроприборы, на всякий случай разрядил аккумуляторы солнечных батарей. Артур нашел в шкафу керосиновую лампу и поставил на стол, но Оскар приглушил огонь лампы.
— Чтобы сидели тихо, как мыши под веником! — предупредил он и отправился запирать ставни.
— Что представляют собой шаровые молнии? — спросила Артура графиня.
— Загадку природы, — ответил Артур.
— Неразгаданную даже Валерьянычем?
— Черт его знает, этого Валерьяныча.
— Такое впечатление, что они здесь докопались до ада… и послали парочку чертей на анализ в университет. Если они не знают, что это за молния, почему так боятся?
— Это такая хрень, похожая на шарик, — объяснил Артур. — Если от электричества запитается, долбануть может… скажи, Оська? — Оскар снял плащ в прихожей и запер дверь на засов. — Молнии вам крышу разворотили? — любопытствовал Деев.
— Откуда они берутся, Оскар? — спросила Мира.
— С улицы прилетают. Начнется гроза — по полу ногами не топать.
— Если не топать, они не влетят?
— Вон, Деева спроси, — кивнул на товарища Оскар. — Он у нас мастер топать по кладбищу, покойников тормошить.
— Артур?.. — удивилась графиня.
— А чего Артур? Покойники тоже люди, если с ними по-хорошему. Только попугают, да стекла побьют. Им даже дверь сломать мощности не хватает.
— Храбрый ты, Деев, когда ничего не помнишь. Пасечник, между прочим, давеча с дубиной ходил, тебя спрашивал.
— Зачем? — удивился Артур.
— Ты ж пристрастился его бабу тискать. Он и пришел потолковать.
— Как это, пасечник? — удивилась Мира. — Разве он жив?
— Мы, ваше сиятельство, изволите ли припомнить, в аномальной зоне живем, — объяснил Оскар, пристраивая барометр с внутренней стороны окна. — Это они сейчас покойники, а когда-то были живыми. Тут, представьте себе, злопамятно активное поле. Не только покойника, самого птеродактиля отрисует, если хорошо попросишь. Думаешь, зачем я занес в дом прибор? Один уже сперли. Утром на кладбище нашел. Натурально торчал из земли весь ржавый.
— Оскар, они и в дом зайти могут?
— Не дрефь, ваше сиятельство, — успокоил графиню физик. — Они к Дееву имеют вопросы. Нам с тобой главное не попасть под раздачу.
— Боже сохрани, — перекрестилась графиня.
Она поднялась в библиотеку с керосиновой лампой и вернулась, прижимая к груди молитвенник. В горах послышались первые раскаты грома, небо полыхнуло сквозь щели ставней. На душе у графини похолодело.
— Артур, а если пасечник войдет в дом? — спросила она.
— Отгребет твой Деев, понятное дело, — ответил Оскар, — за растление покойниц.
— Заткнись! — пригрозил Артур.
— У пасечника было шесть жен. На том свете одной не досчитался. Вот он и ходит. Пятерых, между прочим, сам уморил, а шестая его на тот свет отправила. Теперь боится его тяжелой руки, и, между прочим, правильно делает.
— Она живая или мертвая, его шестая жена? — уточнила графиня.
— Ха! — ответил физик. — Как выражается наш Привратник, на этот вопрос есть два ответа. Тебе положительный или отрицательный?
Громовые раскаты приближались к дому беспокойного пасечника. Мира вздрогнула, ей показалось, что кто-то постучал в окно, резко и сердито. Кто-то, вышедший из холодной могилы, попросился на огонек. Артур поднялся.
— Не надо, — воскликнула графиня, — не открывай.
— А если там Валерьяныч?..
— Валерьяныч так не стучит. Вы хотите, чтобы я умерла от страха? Артур, сядь!
— Привыкнешь, — сказал Артур и вышел в прихожую.
Оскар осмотрел двор в прорезь ставни. Новый удар грома едва не лишил дом крыши. Захрустела черепица, задрожали стекла, эхо покатилось в стороны и вернулось. Оно не успело утихнуть, как новая вспышка озарила лицо Оскара, и новый удар заставил Миру погрузиться в молитву. Стук повторился. Удары в ставни стали отчетливей, сначала в гостиной, потом незваный гость остановился у входной двери и пнул ее сапогом.