Сказки от Лиса

Савкина Анна

Девушка не ответила, но он, видимо, и не ждал реакции.

– Так у нас в роду и завелась нечисть… – коротко усмехнувшись, Падаль продолжил: – Она, правда, померла года через четыре, но оставила ему дочь. Бабка моя колдовала с детства, могла порчу случайно наслать, если злилась на кого-то, и в двенадцать лет, вроде как, сама же своего отца прокляла, уж не знаю специально или нет, но он неделю в лихорадке лежал, иссох, ослеп и кони двинул. А её гнали отовсюду, дольше полугода нигде не жила, иногда на целые поселения мор насылала. А в тридцать лет родила дочку – мою мать – и сама через четыре года откинулась. Мамка про себя не рассказывала особо, но знаю, что её тоже по миру помотало до замужества… Она умерла, когда мне было пять… Не известно от чего – просто

сердце остановилось… – он помолчал несколько секунд. – Но мой идиот-папаша какого-то хрена винил в этом меня, совсем башкой поехал! Однажды чуть не прикончил меня спьяну, до сих пор жалею, что не перерезал ему глотку ночью… Впрочем, его жалкое существование не продлилось и десяти лет после смерти матери. Напился и выпал в окно, а может кто-то помог выпасть – чёрт его знает. Я годик пошарахался где придётся, но зато нашёл себе учителя. На самом деле, сам он мало чему меня научил – старикан был почти в маразме, жил в лесу и говорил, что надо жрать сырую дохлятину, чтобы стать сильным колдуном. Сначала болтал только про звериную падаль, потом уж и до кладбищенской дошло, а я верил, как идиот, – Падальщик то ли фыркнул, то ли вновь издал смешок. – Но у него имелись весьма полезные книги. В одной из них я и вычитал о ритуале, через который познакомился с Серафимой… Она многому меня научила и… Короче, всё закрутилось, она сказала, что я должен стать гражданином ада, чтобы быть с ней, и для начала мне надо перестать быть живым. Я тогда подумал, что было бы неплохо утопиться – вроде как с подводного отродья всё началось, и было бы круто, чтобы под водой всё и закончилось. Но как-то не сложилось, и я предпочёл просто прострелить себе башку. Благодаря связям Фимы, я не угодил в лес самоубийц, потом всё было радостно и безоблачно, пока не выяснилось, что эта подстилка всю дорогу крутила с Левиофаном. А этот змеерожий морской конёк – левая рука Люцифера. Ну и всё! Я разругался с Фимой, наехал на него, а он пульнул меня в могилу…

– Всё это, конечно, очень интересно, – отозвалась Ангелина после короткой паузы. – Но мне уже всё равно на твою историю жизни и смерти…

– Я знаю, – по голосу можно было понять, что Падаль скалит зубы в улыбке. – Поэтому и рассказываю…

Вскоре силы Падальщика восстановились, появилась возможность лететь, которой путники тут же воспользовались.

– Что будет после долины огней? – поинтересовалась Ангелина.

– Чёрный госпиталь. Иными словами – потрошение и болезни. Мерзкое местечко, повезло, что не придётся по нему пешком идти. Скоро сама увидишь…

Сверху чёрный госпиталь выглядел как огромный лабиринт: пересекающиеся и переходящие одна в другую стены образовывали тупики и неровные коридоры, по которым метались, бродили, ползли обреченные на вечные муки грешники. Кожу некоторых покрывали жутки коросты, кровящие и гноящиеся язвы и нарывы, у других были неестественно вывернуты суставы, искривлены и переломаны кости, кто-то ногтями раздирал на себе воспалённую кожу, кто-то истекал и захлёбывался кровью, корчась в агонии и хватаясь за собственные внутренности, вываливающиеся из вскрытого тела…

– Хочешь взглянуть поближе? – ехидно спросил Падаль.

– Не смей, – девушка прикладывала все усилия, чтобы сохранить спокойствие. – Нам нужно следить, чтобы на Гериона не наткнуться, а не мертвецов разглядывать… – она старалась не смотреть вниз, превозмогая странную тягу сделать это.

Где-то позади раздался мерзкий вопль здешнего стража, и Ангелина испуганно оглянулась.

– Не догонит уже, – успокоил её Падальщик. – Мы почти у выхода из этого гадюшника…

Вскоре они достигли скалистой стены, уходящей в небо, и, сбавив высоту, влетели в одну из пещер. «Прибыли», – прозвучало в голове Ангелины, когда она остановилась перед дверью, служащей выходом из злопазух.

Замок был словно вырезан из гигантского айсберга с поразительным мастерством и точностью, гладкая поверхность его отражала свет уличных фонарей, острые шпили, казалось, могут зацепить огромную луну, которая выглядела как кровавая рана на чёрном небе. Колоссальное строение окружал высокий зубчатый забор, от больших ворот до въезда во внутренний двор тянулся отгороженный коридор, по которому проезжали разнообразные кареты и машины, по остальной территории вокруг замка бродили жуткие, тощие и очень проворные существа.

– Это костицы, – пояснил Падаль.

Костицы были голыми, полностью белыми, их вытянутые узкие головы с широкими пастями отдалённо напоминали лошадиные черепа с длинными подвижными ушами.

– У них нет глаз? – уточнила Ангелина.

– Нет, к нашему счастью. Перелетим забор, и, считай, дело сделано.

– Слишком просто… – девушка напряженно наблюдала за поведением костиц. – Их бы не сделали сторожами, в таком случае. Смотри, они подбегают к забору, когда кто-то едет ещё совсем далеко, значит, могут и нас услышать… Нельзя так рисковать.

– И что ты предлагаешь, мадам всезнайка? – насмешливо поинтересовался Падальщик.

– Пролететь через ворота, когда кто-нибудь будет въезжать…

– О, ну конечно! Так вероятность того, что нас кто-то заметит гораздо меньше! – в голосе явно слышался сарказм. – Впрочем, хрен с ним, будь по-твоему…

– Надо продумать, как мы будем выходить втроём…

– Не факт, что втроём, и не факт, что вообще выйдем, – Падаль усмехнулся. – Я слышал от Фимы, что где-то в подвале находятся проходы в мир живых. Раз уж у вас сатанюги расковыряли дыру сюда – можем попробовать через неё же и вылезти…

Во внутренний двор замка въехала золотая карета, украшенная птичьими черепами, к двери её тут же подошли два одинаковых рогатых лакея в черных костюмах и с белыми лицами.

– Охренеть, никогда не думал, что войду сюда, ещё и через главную дверь! – прозвучало в голове Ангелины. – Даже если всё провалится, можешь хвастаться, что была прямо в замке Люцифера!

Летать в помещении было бы плохой идеей – в воздухе висело множество полупрозрачных огоньков, создававших освещение, они как бы расступались перед шествующей по коридору гостьей, за которой следовала Ангелина. Изнутри замок был таким же ледяным и гладким.

– Вот бы Андерсен обалдел, оказавшись здесь, сразу бы помчался искать снежную красотку… Прикинь, если он на самом деле проходил через ад, и именно отсюда и спёр идею? – Падаль болтал слишком уж оживлённо.

– Помолчи, – мысленно приказала девушка.

Ей было совсем не до разговоров, Ангелине казалось, что сейчас одно неверное движение может разрушить всю её жизнь. На идущей впереди женщине было короткое открытое платье, сплетённое из тонких золотых цепочек, такие же цепочки были вплетены в её ярко-рыжие волосы.

– Ничего такие ноги у неё, а? – заметил Падаль.

– Прислуга здесь не ходит. Для них есть отдельные коридоры?

– Я не в курсе.

– Если мы пройдём чрез бальный зал – там точно должны быть какие-то ещё выходы…

– А ещё танцы в самом разгаре, судя по музыке…

Двери перед рыжей гостьей раскрылись сами собой: просторный зал освещался красными летучими огоньками, и был заполнен резкой, отрывистой музыкой, в которой классика соединялась с первобытными диким ритмами. По блестящему полу стучали каблуки, копыта и когти, в танце мелькали подолы, шлейфы и хвосты. У дальней от дверей стены на платформе из двух ярусов стоял массивный трон, в котором расслабленно сидел хозяин замка. Лицо Люцифера было ангельски прекрасным, кожа выглядела гладкой и нежной, мягкий золотистые волосы локонам спадали на плечи, большие лазурные глаза обрамляли пушистые чёрные ресницы, но взгляд был невыносимо пугающим и тяжёлым, словно острый тесак. Тело адского владыки скрывала длинная бордовая мантия, из-под которой виднелись мохнатые козлиные ноги. На одном из широких подлокотников сидела черноволосая красотка в лифе и юбке из шкуры гиены. Ангелина замерла, как только за ней закрылись двери, от ужаса ноги стали ватными – Люцифер смотрел прямо на неё.