Сказки Перекрёстка
Шрифт:
В этот момент Германа, не услышавшего ни слова из «семейной сцены», будто толкнул в спину непонятный инстинкт, требовавший удостовериться в том, что эта чудо-девушка — не морок, явленный больным воображением. Плохо соображая, что делает, он встал между ней и Толей, опустился на одно колено и принялся осторожно распутывать остатки веревок на ее запястьях. Развязав, внимательно осмотрел руки… потом провел ладонями, смахивая пыль и ощупывая, по ступням и голеням. Он пристально вглядывался во все ранки, и видно было, что сосредоточенное внимание на его лице сменяется рассеянным потрясением.
«Это след от раскаленной спицы, — определил он. — Ногу протыкали спицей насквозь, совсем недавно».
Ася не шевелилась. Никто не шевелился, следя за движениями Германа, затаив дыхание. Но все видели не освидетельствование телесных повреждений, а нечто совершенно иное. Это была словно беседа двух тел, таинственный акт нежности, под музыку, которая в абсолютной тишине отчетливо слышалась каждому, где-то в области груди. Мощные волны непонятной энергии заполнили пещеру и пронзили присутствующих, погрузив тела в гипнотическую негу.
Юра, наиболее близкий Герману по духу, неотвратимо заражался его состоянием. Он испытывал острую потребность самостоятельно ощущать то, чем насыщал пространство брат, творить это наркотическое состояние счастья.
Денис, чувствительный до способности видеть эмоции, наблюдал самую удивительную картину: от Германа исходило оранжевое свечение, настолько сильное, что заполняло искрящимся светом все вокруг; постепенно такое же свечение, пульсируя, возникло в центре Асиного тела и разгоралось все ярче. Оно обволакивало ее, будто нежно ласкало, укутывало, струилось по ней, переливалось золотистыми и красными тенями… Между тем, на уровне головы Германа стало медленно разрастаться черное облачко, легкой дымкой укрывая оранжевые искры. Видение было настолько красивым, что Денис забыл дышать. «Боже, что он делает?!» — чуть слышно прошептал он, чувствуя, что нечто сильное и красивое, наполнившее пространство пещеры и все находящиеся в ней тела, становится еще и трагичным. Денис понял, что Герман обладает крайне редким даром улавливать в тонком мире эмоций и наращивать до степени насыщения самого воздуха любовь. Герман! Медведь-девственник, кто бы мог подумать!
«Все, что делает, делает лучше всех», — очень тихо, почти незаметно прошуршал голос Королевы, словно в ответ на мысли Дениса. Кому надо, тот услышал.
Денис метнул беспомощный взгляд на Капитана-Командора. Он проницателен, но влияние эмоций ощущает слабо. Что видит он? Казалось, что Капитан-Командор видит тоже самое. На его лице мелькнуло выражение горечи, и он тоже очень тихо произнес:
— Так надо.
Герман не сознавал, что случайно спровоцировал локальный климатический кризис. Он думал, что окружающие видят лишь его интерес к Асиным травмам, а личное осталось сокровенным. Под прикрытием своего заблуждения он не сдерживал настигший его приступ обожания этого существа, казалось, совершенного, но такого уязвимого. Он наслаждался собственным огромным, с трудом преодолимым желанием поглотить ее, охватить всем своим телом, отдать ей его взамен ее израненного, пока раны не заживут. Когда с языка Германа чуть было не сорвалось: «Господи, как же я тебя люблю…», он сжал зубы до скрежета. Справившись с собой, спросил:
— Зачем ты на это пошла?
Она судорожно повела плечом.
— На это пошли тысячи женщин, таких же как я.
— Что ты там делала?
— Училась. Лечила. Детей.
— Почему позволила себя пытать?
— Это нормально для ведьмы. К тому же, иначе я бы не попала к сквозняку, он должен был появиться в момент казни, рядом с костром.
— И это… тоже не в первый раз?
Она не стала отвечать. Она и так, словно в трансе, сказала слишком много. Никого не касается, где она бывает и что там с ней происходит. Кроме близких. Но он — не близкий. Он — далекий. Чем-то очень крепко с ней связанный, но далекий. В его глазах, только что подаривших ей все сокровища мира, теперь была лишь черная пустота. Эта пустота за краткий миг высосала всю ее силу, она резко ощутила тупую ноющую боль от всех ран одновременно, и пошатнулась. Герман подхватил ее за локоть.
— Я позову Сережу или Тима. Они знают, как это лечить.
— Не нужно, я вылечу себя сама. Я же ведьма.
Денис, настроенный на волны Асиных чувств, уловил исходящий от нее поток боли, и ясно понял, что это за боль. «Сволочь», — подумал он про Германа и громко спросил:
— А грозу ты вызывать умеешь?
Денис спрыгнул со своего возвышения и подошел к ним.
— Подежурь на пульте, — ядовито попросил он, подхватывая Асю на руки, и тихо, сквозь зубы, добавил: — а я пока вместо тебя побуду.
С этими словами он вышел из пещеры. Ася закрыла глаза, прижавшись щекой к его плечу, — то ли заснула, то ли потеряла сознание.
Герман, отчетливо ощутивший укол чужой ненависти, как во сне занял место дежурного.
— Что это было? — спросил Дима.
— Электромагнитная аномалия, — ответил Капитан-Командор таким тяжелым тоном, что никто больше не захотел высказываться.
II
Толя, Дима и Тима вместе ушли по домам, Юра с загадочным видом тоже куда-то отправился, Никита с Игорем поняли, что их присутствие теперь лишнее, и тоже покинули пещеру, а Герман, подумав, включил встроенный в пульт блок запоминающего устройства и нашел лишь ему и Капитану-Командору известный реестр.
Капитан-Командор незаметно удалился, и Герман остался в одиночестве, что его в тот момент совершенно устраивало. Он просматривал миры, в которых когда-либо побывала Ася. В большинстве из них он ни разу не был, и их координаты ни о чем ему не говорили. Он задумался над возможностью слежения…
Вернулся Толя.
— Надо сделать так, чтобы Ася больше не смогла проходить через портал, — с порога заявил он.
В этом Герман ему помогать не хотел, но и наживать второго врага за один день он не хотел тоже.
— Как? Усилить вахту и не пропускать только ее? Здесь можно, а как быть с двумя другими порталами, которые перемещаются?
Толя на секунду сжал губы, а потом выпалил:
— Королева!
Неожиданно она отозвалась. И даже явила свой образ в виде смутного силуэта сидящей женщины в белых одеждах на зеркально-гладкой поверхности простенка пещеры.
— Нет, — мягко сказала она.
— Это слишком трудно? — уточнил Толя, полный решимости преодолеть все препятствия.
— Нет, — повторила Королева. — Я не хочу ограничивать Асю.
— Почему? — поразился Толя. — Она ведь может погибнуть.
— Я наблюдаю за ней, — просто ответила Королева. — Если вижу, что риск для ее жизни критический, посылаю сигнал о помощи. Так уже было.
Толя молчал, соображая.
«Точно, нужен дух», — подумал Герман. «Хотя бы до тех пор, пока я не придумаю какой-нибудь транспространственный пеленг».
— Значит, ты видела, как ее допрашивали? Пытали, избивали? — недоверчиво спросил Толя.
— Да.
Герман пытливо всматривался в изображение женщины. Толя не знал, что еще сказать. Стыдить Королеву было бы глупо. Она соизволила объясниться: