Сказки Перекрёстка

Коробкова Анастасия

— Я заинтересована в том, чтобы она прошла через все, что считает необходимым.

Герман инстинктивно ощутил, что это так, и интерес Королевы к Асиным приключениям сродни ее интересу к его научным исследованиям.

Толя повернулся и ушел, не прощаясь.

Ночью Германа у пульта сменил Капитан-Командор. У него тоже был разговор к Королеве, с его точки зрения, очень важный. Она сразу явилась и ему.

— Что можно сделать с этим дурацким роком? — сходу спросил он.

— Не знаю, — отозвалась она.

— Но можно, хотя бы, убедить Германа в том, что это неправда?

По залу будто пронесся вздох.

— Я

не заинтересована в этом.

— Почему? — в этот час настал черед Капитана-Командора удивляться.

— Вера в смерть мобилизовывает в нем сверхчеловеческие способности.

— Но она причиняет страдание ему и Асе.

— Это к лучшему. От несчастной любви гораздо больше пользы, чем от счастливой. Счастливая любовь — достояние лишь двоих, она приносит им абсолютное удовлетворение и тормозит развитие, делая его бесполезным, а несчастная рассеивается по миру, украшая его, побуждает искать и исправлять свои недостатки, совершенствоваться, изливать свои красивые чувства на все вокруг. Ты испытал это на себе. Сегодня Герман поднял такой шторм в астральном мире, что взволновались даже эфирные тела, и твоя парализованная сенситивность очнулась, ты стал воспринимать эмоции. Еще одно такое потрясение, и к тебе вернется память.

Капитан-Командор покачал головой.

— Не думаю, что готов так дорого заплатить за это. Им плохо, они несчастны.

— Ты ошибаешься. В иные мгновения они счастливы так интенсивно, как редко бывают счастливы люди. Поверь, это лучшая цена. Я знаю, я питаюсь счастьем.

— Двое моих самых близких друзей стали врагами…

Пауза. И снова вздох.

— Это так. И это плохо. Но только сейчас. Впереди еще много чего может случиться.

— Чего? Я не могу покинуть Землю, зная, что Герман из-за этого умрет, но если альтернативы не будет? Сколько он проживет? С чем на сердце ему придется умереть?

— Не бери на себя заморочки чужой судьбы… С чем он умрет — не знаю, но он уже прожил гораздо больше, чем многие люди, вместе взятые.

III

Герман сдался. Он сказал себе, что любит Асю, и перестал бороться с этой данностью. Про себя он называл ее не иначе как «невозможное существо», уходил от прямых контактов, но стремился к тому, чтобы знать о ней как можно больше. Он считал, что рано или поздно настанет миг, когда она будет нуждаться в его помощи, и готовился ей помочь. Он занялся медициной, вернее, травматологией, изучил все, что придумало человечество, тысячелетиями ломая ноги, получая удары «тупыми твердыми предметами» и утрачивая телесную целостность. Конечно, решил, что этого недостаточно, и изобрел собственные методы диагностики внутренних повреждений, обезболивания и лечения.

Он научился спокойно мечтать о ней, «невозможном существе», — вспоминая пережитые ощущения, мысленно касаться ее кожи, волос, купаться в глубоком море фиолетово-зеленых глаз. Эти мечты всегда сопровождали его покой, а если бы он не опасался, что она об этом узнает, то мог бы говорить о ней часами, совершать подвиги ее именем.

Но он не позволял себе и словом обмолвиться о своей любви ни с кем. Даже Юра, который напрашивался на беседу, получал в ответ от брата только ироничный взгляд. Чем настырнее лез в душу Юра, тем ценнее было для Германа деликатное молчание Капитана-Командора.

Однако Королева, стремясь получить свой лакомый кусок «счастья», периодически сталкивала Асю и Германа лбами, зная, что они не смогут, находясь близко друг к другу, устоять перед соблазном вызвать вновь свои волшебные переживания и, погрузившись в них, «поднять шторм в астральном мире». Ради этого ее Величество беззастенчиво интриговала.

6. Невидимая сущность

I

Мне не повезло во второй раз за день. Сквозняк начался почти незаметно: огороженную зону пещеры лишь накрыла плотная тьма, и ни ветра, ни звуков из нее не долетело. Войдя в нее, я уткнулась носом в холодную каменную стену, пошарила руками впереди, случайно отломив частичку камня, и отступила обратно. Толща горы. Бывает и так.

До этого, в предыдущем сквозняке, было даже чуть лучше: в камне я очутилась только по пояс и сразу, подтянувшись на руках, вылезла на поверхность. Но камень, как выяснилось, был глыбой льда, огромной для одного человека, но крошечной в масштабах бескрайнего холодного моря, раскинувшегося вокруг. Я не нашла, чем там заняться, и вернулась в зал пульта. После арктического мороза пещерное тепло показалось счастьем, и я просидела у сложенного из камней очага, в котором слабо тлели угли, до нынешнего сквозняка.

— Что там? — снова спросил Стас, отмечая на листке бумаги время.

— Толща горной породы, — не скрывая разочарования, ответила я и положила на пульт потусторонний камешек. — Вот, приложи к отчету.

— Так и запишем…

— Не твой сегодня день, — подал голос Сева, флегматичный парень из гарнизона форта, дежуривший в паре со Стасом.

Ну да. Упираться и ломиться в портал снова, пожалуй, не стоит. Если я и в третий раз вернусь в тот же сквозняк, это будет уже смешно, а смешить публику я не люблю.

— Ну куда ты? — сочувственно сказал Сева. — Оставайся. Королева что-то интересное мутит…

Вот это и настораживало, заставляя искать пути побега с Острова.

На сегодняшний вечер был назначен праздник. Я в этой Валиной затее уже приняла посильное участие, начистив гору овощей и выдавив сок из кучи фруктов, и считала, что этого достаточно. Из-за очевидной нехватки девочек на Острове в дружественных мирках были приглашены какие-то знакомые то ли принцессы, то ли артистки, ожидавшие сейчас своего выхода в личных покоях Королевы, так что необходимости своего присутствия я не видела.

Деятельный этап праздника предусматривал что-то вроде конкурса — поиски парнями сокровищ, якобы потерянных прекрасными дамами, то есть нами, и мы, включая гостий, пожертвовали этому делу по красивой безделушке. Часть из них была спрятана в скалах, часть — в лесу, и несколько на дне бухт. Те, что предназначались для океана, рано утром прятала я, поскольку никто из девочек страсти к подводному плаванию без акваланга не питал. В компанию мне отрядили бесплотного подручного Королевы, который лишь запоминал место, каждый раз уносился к хозяйке и описывал его для общего задания. Очутившись впервые в обществе духа осознанно, я поняла, что на самом деле они и прежде не раз меня сопровождали — именно такое изменение воздуха и прикосновение к затылку уже замечалось мной в кое-какие нетривиальные моменты жизни. Этот конкретный дух был способен лишь двигать воздух и ничем не помогал.