Сказки Перекрёстка
Шрифт:
Старый, даже не вскрикнув, лишился чувств от болевого шока и повалился на пол. Молодой вскочил на ноги. Мои пальцы ужалили его под нижнюю челюсть, вызвав крайне болезненный спазм мышц, и он застыл, вытянутый по струнке.
— Слушай, тупая марионетка, — уже без наигранных интонаций сказала я, — мне очень просто тебя убить, и пока я не решила это сделать, отведи меня к царевичу.
Пересиливая боль, Риккардо показал на тяжелую кованую дверь.
— Открывай! — велела я.
Он отпер дверь и вышел. Я вышла следом.
Соседний отсек выполнял функции рубки. Он оказался просторным и темным, и я не
Наверное, они думали, что убили его, но он еще был жив. Несмотря на несколько ножевых ран и пролом в черепе, в нем, ослабевая, светился тусклый огонек жизни. Я впервые тогда это увидела — умирание, момент, когда грань между жизнью и смертью тонка настолько, что стирает огромную разницу между ними, когда тело уже прекратило борьбу и покорилось, обреченно простившись с миром, чужой злой воле.
Я медленно, одновременно с подступившим ужасом, поняла, что собирался сделать толстый грязный мужчина, наклонившийся над телом мальчика, занеся широкий нож за бледную шею… и больше времени не теряла. Мужчина от взмаха моей ноги влетел в переборку, ударился головой, завалился на пол и уже не шевелился; другой, попытавшийся схватить меня, получил перелом челюсти и взмыл к потолку; третий, решивший ударить меня по ногам, сломал о них хребет; четвертый, полоснувший ножом в миллиметре от моей груди, потерял управление собственными руками и вонзил его себе в живот; пятый и шестой при помощи моих ног столкнулись лбами; седьмой, не знаю, почему, дико заорал у меня за спиной и скорчился, истекая кровью, у стены. Были еще двое, они держали рули и мне не мешали. Риккардо втиснулся под стол рядом с ними.
Рухнув на колени у тела царевича, я вцепилась в него, даже не пытаясь залечивать раны, стараясь только раздуть до пламени тусклый огонек, оставшийся от его жизни. Я так сделала несколько лет назад с Алешкой, застав его мертвым на операционном столе, и тогда мне было тяжелее тем, что и крошечной искорки жизни в Алешке не оставалось, я сама ее высекла не помню каким усилием, но и легче — тем, что находившиеся рядом врачи это пламя сразу подхватили.
Я держала одну руку над раненым сердцем мальчика, другую — на его разбитой голове, и ощущала себя не человеком из плоти и крови, а сгустком энергии, заряжающим воздух и уплотняющим его до материальной формы, затыкая им раны, разгоняя в смирившемся теле остатки крови, создавая недостающую кровь из какой-то частицы себя.
Он задышал глубже и ровнее, его сердце дернулось и забилось ритмично, как надо. Если мы выйдем отсюда, он будет жить.
Если.
Я села, поджав ноги, и оглядела помещение. Вахтенные поминутно на меня косились, а Риккардо вообще не сводил застывшего взгляда.
Итак, условия задачи: мы с едва живым мальчиком а) в чужом мире; б) в чужом море; в) в погруженной подводной лодке; г) вокруг одни враги.
Спрашивается: по какой икс я за всю жизнь ни разу не поинтересовалась устройством подводных лодок?! КАК нам отсюда уходить?
Надо всплывать, отдраивать люк в смежном отсеке, где до сих пор валяется старый маразматик, вылезать наверх и… Да, приходится признать, что в нынешней ситуации без посторонней помощи я не справлюсь.
— Всплывай давай, — велела я вахтенным.
Они оба посмотрели на меня затравленно и лишь сильнее вцепились в рули. Так. Даже зная, на что я способна, слушаться меня они не будут.
Как погружается и всплывает подводная лодка? С лодками Германа что-то не то, но нормально было бы погружаться, накачивая в резервуары забортную воду, и всплывать, откачивая ее обратно. Ну и как это здесь делается? Где эти резервуары?
И куда, кстати, мы плывем? Может, дождаться прибытия? Что-то подсказывало мне — там, куда направляется эта лодка, может быть гораздо сложнее, ведь нас с царевичем хотят убить. Выбираться надо сейчас, пока мы еще недалеко ушли от портала.
— Останови машину! — рявкнула я.
И опять вахтенные лишь сглотнули в ответ.
— В этом ведре есть еще люди? — спросила я у Риккардо.
Он нервно кивнул и показал головой в сторону второй двери.
Надо вынудить подлодку всплыть или, хотя бы, прекратить двигаться в нужном врагу направлении.
— Оставить рули! — приказала я.
Конечно, вахтенные не послушались и уже боялись смотреть на меня. И правильно.
Я вырубила их как можно аккуратнее, синхронными ударами обеих рук по затылкам, и ничего, что мне пришлось для этого подпрыгнуть. Потом та же участь постигла Риккардо, вытащенного из-под стола за шкирку и отправленного в нокаут, — я побоялась оставлять его за спиной, да еще наедине с беспомощным царевичем.
Дверь поддалась легко. За ней оказалось помещение, уже больше, чем предыдущее, похожее на командный пункт: здесь из стен торчали большие и маленькие вентили, а из деревянных ящиков — рычаги, и на подставке в центре отсека стоял большой прозрачный шар, наполовину заполненный зеленоватой жидкостью, напомнивший мне наши «компасы»: в нем, как в бульоне, плавали цветные крошечные частички, местами кучкуясь в виде подводных скал, а в середине шара, на несколько сантиметров ниже поверхности воды, как капля ртути, неподвижно болталась темная клякса, очевидно, изображающая подлодку. Классная вещь! И никакой перископ не нужен.
«Капитан-Командор! — восхищенно подумала я. — Ты видишь?»
«Да! — яростно донеслось в ответ. — Думай обо мне!»
Ну, не многозадачная же я!.. Или он считает, что я сижу тихо и жду, когда они меня спасут? А как нас можно спасти, он хоть себе представляет? Абордаж подводной лодки?
— Вот вам и забавная игрушка, — донеслось из полумрака, отвлекая меня от созерцания шара.
В отсеке находилось четыре человека: двое крепких мужчин в синих рубашках стояли у рычагов, глядя на меня через плечи, и еще двое — мужчина и юноша лет шестнадцати — сидели у шара в креслах. Кто из них это произнес, я не поняла.
— Я же велел задраить переборку, — недовольно сказал мужчина в кресле.
— Я задраивал, — хрипло отозвался мужчина от рычага. — Не видишь, она сорвала болты!
Хотя говорили они так, будто меня нет, в отсеке ясно запахло растерянностью. Стало быть, один-ноль в мою пользу.
— Ой! — воскликнула я и выпучила глаза, плотнее натягивая маску восторженной дурочки. — Этими штучками кораблик управляется, да?
Я крутанула первый попавшийся вентиль. Где-то за стенкой ушераздирающе скрипнуло и зашумело, а помещение чуть заметно наклонилось.