Сказки старого дома
Шрифт:
На следующий день, благополучно проведя генеральную уборку, опять все сидим здесь же, у Ахмеда. Пряников — завались. Чая — хоть залейся. Все оживлены и довольны проведенной работой. И действительно, машина выглядит теперь совсем не так уныло, как вчера. Даже сказал бы, что просто празднично. Бронзовые стойки и полки отливают цветом старого золота. Медные коробки, коробочки, шарики, цилиндрики, трубки и трубочки из серых превратились в красные. Латунные детали отличаются светлой желтизной. Жидкости в стеклянных сосудах и трубках тоже обрели краски, а многие — и свечение. Катушки, трансформаторы, конденсаторы и реостаты тоже перестали быть одноцветными. В общем, картина феерическая. Особенно если погасить свет.
Капитан уже втихаря сбегал домой и, наверное, быстренько проверил, не повредила ли уборка машине. Вернулся успокоенный и благодушный. А я жалею, что не уследил, как он смылся. Интересно было бы посмотреть, что происходит в машине во время переноса. Ладно, еще поймаю момент. Или попросить кого-нибудь специально?
Анна Петровна разбирает бумаги, обнаруженные в столике-конторке.
— Ничего интересного нет. Только счета за изготовление чего-то и проведение работ. Правда, по тем временам цифры просто огромные.
— Ладно, пусть лежат, где лежали. А раз уж нам так повезло приобщиться к этому чуду, то и будем пользоваться им бесплатно.
ГЛАВА 4
Новелла об охотнике на пиратов
— Знаешь, Сергей, — признался Капитан, — после стольких лет явной и тайной жизни меня всё равно не покидает ощущение нереальности происходящего. Хотя нет, наверное, не так. Реальность фантастичного я давно уже принял как факт. Но с какого-то времени мне каждый раз перед перемещением как-то немного не по себе. Словно за спиной стоит какая-то неопределенная фигура, наблюдает за мной, и от ее желания зависит, попаду я в очередной раз в другой мир или нет.
— И это не с самого начала?
— Пожалуй, не с самого. По молодости я бросался туда без всяких раздумий и сомнений. Не занимался самоанализом и не смотрел по сторонам.
— Может, всё дело в рационализме взрослого человека? Он заставляет критически относиться к каждому шагу. И тогда эта неопределенная фигура — вы сами.
— Да, может, ты и прав. Раньше мне было достаточно лишь пребывания там. Потом наступило время, когда меня безудержно потянуло приносить оттуда какие-нибудь вещи на память.
— И что из того? И меня на это тянет. И натаскал бы, если бы у родных не возникло вопросов, откуда они берутся. У нас с вами одна и та же тяга, Капитан. Создать и здесь хотя бы иллюзию, воспоминание тамошнего мира. Что тут ненормального?
Мы сидели у Капитана дня через три после обнаружения машины Генриха Швейцера. Смаковали последние капли вина Колина и болтали о том, о сем. Мама с бабушкой сегодня отбыли в Новгород на похороны бабушкиной сестры, завещавшей маме всё свое имущество. Хлопоты с ним, девятины, визиты по тамошней родне займут, наверное, недели две. На неделю у меня накопилось отгулов на работе, и на неделю я написал заявление за свой счет. Всерьез собрался завтра в Верн. Вот и зашел на дорожку поболтать.
— Капитан, я не вторгнусь во что-то непозволительное, если попрошу вас рассказать о ваших сувенирах оттуда? По вашему выбору.
Капитан встал и начал медленно прохаживаться вдоль рядов своих сокровищ, осторожно беря некоторые из них в руки.
— Этот секстант я снял с напоровшегося на скалы и покинутого командой купеческого корабля. Эта подзорная труба — единственное, что осталось на память от капитана пиратского корабля, растерзанного собственной же командой. Всё прочее команда тут же поделила между собой. Эту изумительную курительную трубку из черного дерева и слоновой кости в виде головы негра мне продал пьяный боцман за серебряную монету и кружку рома. Эта абордажная сабля — обычная сабля. Повседневный инструмент пирата без всякой истории. Просто очень красиво, искусно сделана. Эти карты — не просто карты. Это копии секретных карт английского адмиралтейства. Энергичная публика южных морей предпочитает их всем другим картам и вносит в них свои уточнения.
— Предпочитает? — переспросил я.
— Разумеется. Ведь всё происходит и сейчас. Хотя и не здесь.
— А ваше место в этой публике, Капитан?
— Владелец кабаков, а также скупщик краденого и награбленного.
— Чины немалые, — усмехнулся я.
— Пожалуй, но наиболее приемлемое, что можно использовать при внезапных появлениях и исчезновениях в тех условиях, не возбуждая подозрений. А всё остальное — уже по обстоятельствам.
— Понимаю.
— Вряд ли. Это нужно видеть и ощущать. Хочешь завтра со мной?
Я просто опешил от неожиданности. Туда, к пиратам? Завтра? С Капитаном? Обалдеть! А как же Верн?
— Надолго?
— Как захочешь. Уйти можно в любое время.
Тогда у меня и для Верна время останется. Такой шанс расчувствовавшегося Капитана вряд ли еще когда подвернется.
— Ловлю на слове. Во сколько?
— Ну, часиков в девять-десять. Лучше пораньше. Там и позавтракаем.
— Идет.
Без десяти девять следующего утра Капитан уже впускал меня в дверь.
— Готов?
— Готов.
— Тогда и не будем тянуть. Закрой глаза.
И Капитан положил мне руку на плечо. Обычная легкость, замирание чего-то от ощущения движения вверх. Внезапно стало жарко.
— Приехали.
Большая, довольно прилично обставленная комната, по мебели напоминающая кабинет. Через дверь видна и другая комната с большой кроватью. Бездна солнечного света врывается в распахнутые створки выхода на террасу. К ней и подталкивает меня Капитан.
— Пойди, осмотрись вокруг.
Терраса весьма обширная из белого с желтыми прожилками камня с парапетом по пояс. Солнце палит нещадно, и только упругий, обволакивающий ветер примиряет с жарой. За парапетом — полого спускающийся к морю серповидный берег, весь застроенный белыми домами самого разного размера, утопающими в зелени. Где-то в середине вычурное строение с колоннами и претензией на классический стиль. Если сверху смотреть — вполне симпатичный городишко. А если посмотреть вверх, то у Капитана здесь приличный и немаленький домишко.