Сказки старого дома
Шрифт:
— Вставай, соня, — прервал мои намерения голос Капитана. Смотри-ка, он даже переоделся во что-то походное.
— Я только лег.
— Тогда осталось только встать. Уже три. Ты пять часов проспал. Собирайся и не забудь мешок.
Идти легко. Полнолуние. Только редкие облачка иногда закрывают светило — и тогда ни зги не видно. Темные как ночь матросы уже ждут нас на берегу. Грузимся в яхту и отплываем без всякой капитанской команды. Огибаем восточный берег острова и направляемся в открытое море.
— Можешь вздремнуть, если хочешь, — разрешает Капитан, — плыть долго.
— Вряд ли. Сон перебился. А куда мы направляемся, если не секрет?
— На остров сокровищ.
— Как в кино?
— Вроде. Помолчи
Я стал смотреть на звёзды. Никогда не устаю на них смотреть. Даже с закрытыми глазами. Когда я их открыл, то мы подплывали к какому-то зеленому и слегка скалистому островку. Солнце уже приподнялось над горизонтом. Яхта медленно наползла носом на отмель. Спрыгиваем на берег. Какая же тут благодать! Шелковый желтый песок, яркое солнце, синева бескрайнего моря, голубизна почти безоблачного неба, зелень склонившихся над узким пляжем пальм. И тишина, нарушаемая лишь шелестом набегающих на берег волн. Божественный уголок!
— Замечтался? — разрушил голос Капитана все райское волшебство. — Надо идти. Мешок не забыл? Квали, ждите нас в бухте на той стороне острова.
И мы через несколько шагов вступили в райские кущи. Что-то они не совсем райские изнутри. Переплетения корней, какие-то уж очень густые и цепкие кустарники и всё больше и больше камней под ногами. И всё крупнее и крупнее становятся камни. Их уже приходится обходить, а не переступать.
Минут через десять нет уже ни пальм, ни мелких камней. Пошли скалы с извилистыми проходами между ними. Очень смахивает на природный лабиринт, поросший мелкими кустиками и густой порослью вьющихся растений. Словно сплетенные из канатов занавеси с листьями и цветами спускаются с вершин скал. Капитан уверенно лавирует в этой путанице проходов и ответвлений. Если он меня бросит, то не скоро найду выход к берегу. Правда, по солнцу трудно было бы ошибиться в выборе общего направления. Наконец останавливаемся.
— Здесь.
Капитан раздвигает путаницу лиан и втискивается в какую-то щель. Я за ним. Вовсе и не щель, а довольно свободный проход. Просто "занавеска" густая и тяжелая. Отпускаешь стебли, и они смыкаются, не оставляя никаких просветов. Короткий коридор и в конце естественный грот глубиной метра четыре-пять с дырами в потолке, словно предназначенными для освещения.
— Вываливай багаж, — следует команда Капитана.
У дальней стены — груда мешочков, подобных тем, что я достаю из сидора. Видно, что их давно сюда складывают. Ибо поднакопилось немало. Если оценить размер кучи с поправками на вес золота и серебра, то, вероятно, получится, что здесь пиастров и дублонов, а также луидоров и соверенов где-то тонны полторы-две. Есть еще пара больших, кованых сундуков, а у правой стены свалено изрядное количество старинного огнестрельного и холодного оружия. Надо же! В самом деле остров сокровищ и клад налицо.
— Сначала я их сортировал на серебряные и золотые и складывал в сундуки, — откидывая крышки, произнес Капитан. — Потом плюнул на это и сваливаю прямо как есть.
Сундуки доверху набиты золотыми и серебряными монетами. Завораживает. Вопросительно взглядываю на Капитана. Он кивает. Запускаю руки в золото, поднимаю и выпускаю поток монет между пальцами. Они со звоном текут обратно. Круто! Ну-ка еще разок! Ведь это не киношная бутафория.
— Как понимаю — это честные трудовые накопления на тернистом поприще скупщика краденого. И что вы с ними намерены делать?
— Ничего.
— Понимаю. В свой мир не заберешь, а здесь при эпизодических наездах тратить не на что и нет смысла, даже если бы и было на что потратить.
— Вот именно.
— А если раздать?
— Даровые деньги портят людей.
— Тоже трудно что возразить. Тогда, может быть, радость обладания богатством? Вы в себе, сэр Виктор, тяги
— А что, есть заметные признаки?
— Нет. Это я так, для поддержания разговора. А если и эта тема исчерпана, то остается только покинуть хранилище вашего банка. Очередной вклад сделан, а созерцание такого громадного, но бесполезного богатства путает мысли. Боюсь рехнуться.
Продолжаем путь в ту же сторону, куда и шли. Видимо, Капитан решил пересечь остров поперек. И действительно, скалы сменились валунами, валуны камнями, а кустики деревьями. Уже не только вверху, над кронами, но и в просветах между стволами уже кое-где мелькает голубизна неба. Последние шаги — и мы выбираемся на такой же песчаный пляж, с какого и начинали свой поход. Квали с яхтой уже тут. Перед нами узкая бухта шириной метров двести-двести пятьдесят, отделенная от моря очень высокой, полукилометровой в длину, параллельной берегу скальной грядой, за окончанием которой видится расширяющийся выход в море. В такой уникальной заводи и в ураган, наверное, волны не выше, чем в уличной луже. В середине бухты носом к выходу из нее стоит на якоре красный трехмачтовый корабль.
Почему-то я не очень и поражен. Хотя и не ожидал ничего подобного. Столько сюрпризов в этом мире, что начинаешь их воспринимать как нечто само собой разумеющееся. Вообще-то он не совсем красный, как мы понимаем, говоря обычно про этот цвет. Борта сочного вишневого цвета с черной продольной полосой от носа до кормы и узкой черной окантовкой двух десятков пушечных портов в два ряда. В необычно длинном, я бы сказал, стремительном корпусе и остром наклоне носа ощущается что-то хищное, как в клюве орла. Красив, красив, стервец, ничего не скажешь, но никакой тысячи пушек нет и в помине.
— Хорош!? — скорее как утверждение, чем вопрос прозвучал голос Капитана. — Я на него наткнулся на верфи в Глазго, где он строился как чайный клипер [8] . Заказчик разорился, и я выкупил у него судно еще на стапелях недостроенным. Переделали в каперский [9] корабль.
Прыгаем в свою посудину и подходим к правому борту корабля со стороны кормы. На корме надпись: "Морской ветер" — Глазго". Оп-ля, сложновато без привычки карабкаться по веревочному трапу! Наверное, со стороны моя эквилибристика выглядит потешно. Тем не менее благополучно переваливаюсь через борт. Капитан, разумеется, давно там и жмет руку рослому мужчине лет сорока с норвежской бородкой. Знакомит нас.
8
Чайный клипер — трех-четырехмачтовый парусный корабль, предназначенный для быстрой перевозки чая из Китая в Европу. Скорость клипера достигала 16–18 узлов.
9
Капер — частное судно, получившее разрешение своего правительства на ведение боевых действий против судов враждебных государств.
— Капитан Грегори, — представляется тот и жмет руку сильно, но не больно.
— Серж.
— Сэр Виктор, как насчет того, чтобы позавтракать?
— Спасибо, Грегори, с удовольствием, но немного погодя. Сначала покажу своему помощнику ваш корабль. Есть на что посмотреть.
Команда выстроилась по левому борту. Без напряга, как это бывает при команде "смирно". Человек шестьдесят-семьдесят в одинаковой, чистой, холщовой матросской робе. По-разному, но прилично пострижены, а не бородатые побриты. Чувствуется военная дисциплина и аккуратность. Но вот по возрасту подбор не характерный для военного корабля. От двадцати и лет до шестидесяти, если не больше. Причем боцманы вовсе не из стариков. Оба капитана обходят строй. Сэр Виктор многих называет по имени и пожимает руки.