Сказки врут!
Шрифт:
— Вот как-то так, — пожал плечами светлый.
Тень отсалютовала мечом и растворилась.
— Синдром Питера Пена, — прокомментировал Сокол. — Чрезвычайно редкое отклонение, встречающееся у одаренных. Заключается в частичной автономности физической и астральной сущностей.
Когда-нибудь я убью его за эту привычку портить объяснениями каждое чудо.
— Неплохо, — проговорил, глядя на половинки сардельки, Серый. — Один вопрос: почему я до сих пор жив? Ты ведь мог тогда в парке…
— Повезло, — хмыкнул охотник. — Я же реально думал, что ты упырь,
Антон кивнул на Сокола, а мне подумалось, что темный в тот день прекрасно знал, что делает, и случайностями там и не пахло. Да и вообще все в этой истории неслучайно, все по плану. Но это план Сокола, и никто, кроме него, не знает, в чем он заключается и что ждет нас в финале разыгрываемой им партии.
Ночью колдун опять храпел.
Я собиралась поразмышлять о превратностях жизни, посокрушаться о своей судьбе, волею которой оказалась в компании странных магов, поскучать по спокойным денькам, по Жорику, впасть в тихую и непродолжительную депрессию, обнять Сережку, решить, что все не так уж и плохо, и наконец-то уснуть… Но уже на первом пункте диван мелко задрожал от мощного храпа темного.
Пнула кресло — никакого эффекта. Зажала ладонями уши — не помогло. Спряталась под подушку… Через час мучений стояла с этой подушкой над постелью Сокола и боролась со страстным желанием оборвать свои страдания вместе с его жизнью.
Еще через десять минут с подушкой под мышкой постучала в комнату Натали.
— Не спишь? — заглянула несмело. Баньши читала, лежа на животе поверх покрывала. — Наташ, можно я у тебя тут… как-то… Кровать большая, я с краешка… Не могу там!
Она отложила книгу, присмотрелась ко мне.
— Это из-за Сокола, да?
— Да, — созналась я.
— Проходи.
Пока я раздумывала, как бы устроиться со своей подушкой, чтобы не сильно стеснить хозяйку, она разглядывала меня, хмурясь каким-то мыслям, а затем нерешительно начала:
— Настя, ты мне очень нравишься…
Я бы сказала, что предпочитаю традиционные отношения, но нетрадиционных мне и не предлагали — что-то другое было в ее словах, и я насторожилась.
— Ты мне нравишься, и потому я тебе скажу… Не стоит. Даже не думай. Я понимаю, как это выглядит: «Грифон», заповедник, феи. Но это не проявление романтических чувств. У Сокола к тебе исключительно профессиональный интерес. Он целитель, врач. А ты для него просто пациентка. Сложный, запущенный случай из тех, которые так любят маньяки-трудоголики вроде него. Да и твоя мама просила его помочь… вылечить тебя…
— Я больна?
Почувствовала себя героиней латиноамериканской мыльной оперы: «Ты умираешь, Хуанита! Тебе осталось три дня, но Педро обещал, что сделает все возможное… И ты проживешь четыре…»
— В общепринятом смысле — нет. Но твое неверие… Даже мне стало любопытно: никогда не встречала природную ведьму, потомственную к тому же, с сильным, развивающимся из поколения в поколение даром, которая бы совершенно не умела им пользоваться. А для Сокола такой случай, как… как… даже не знаю, что. Доза для наркомана? Джекпот в лотерее? Джекпот для наркомана, чтобы хватило на вечный кайф?
— М-да, мне бы твою фантазию, — почти искренне позавидовала я. Джекпот для наркомана — то еще сравнение. — Кстати, о фантазиях: с чего ты взяла, что меня вообще интересует господин доктор?
— Ну… — Натали немного засомневалась в правильности своих выводов. — Ты пришла, сказала, что не можешь там спать… Ты же с Сережей спишь. Не в смысле, но вы же вместе. А теперь ты ушла из-за Сокола…
Логике тоже можно позавидовать.
— Из-за Сокола, да. — Я прошла к двери, открыла и подняла палец, призывая Нат прислушаться.
Темный, словно дожидался сигнала, тут же выдал одну из своих виртуозных рулад.
— О боже! — Натали закрыла лицо ладонями и зашлась в беззвучном смехе. — Прости, пожалуйста, — выговорила она с трудом. — Это у меня… это… Прости…
Ничего, даже забавно вышло.
— Прости, — повторила она, уже почти успокоившись. — Глупость, конечно. Но вы в последнее время часто остаетесь вдвоем, уходите куда-то. Заповедник опять же. И ты расспрашивала меня о нем…
— Точно. А теперь, по всем канонам, я должна спросить, говорил ли он тебе обо мне и что говорил.
— О да! Естественно! — продолжала веселиться баньши.
— И что же он говорит обо мне? — спросила я без улыбки. — Что со мной не так?
Натали вмиг посерьезнела.
— А, ты об этом. Ну… Сокол думает, что это слом.
— А Сокол не может думать общепонятными терминами?
— Извини. Сейчас попробую объяснить. Когда одаренные перестают использовать свои способности, это, как правило, вызвано одной из двух причин. Первая — перегорание. Чрезмерный расход силы на какое-нибудь действие, вызвавшее полное истощение. Иногда после этого восстанавливаются, иногда нет. А бывает слом. Это больше психологическое. Неудача, неправильные или безрезультатные действия, как следствие — депрессия и проблемы с самоидентификацией… В общем, это очень сложно и очень индивидуально. И лечение подбирается в каждом случае свое. Нужно разобраться, на чем именно человек сломался, вернуть его к тому моменту, помочь признать ошибки, найти решение и заставить двигаться дальше.
Меньше всего на свете я хотела возвращаться к «тому моменту»…
— Настя, я не специалист, просто пересказываю то, что слышала от Сокола. И он говорит, что ты не безнадежна. В чудеса вот уже поверила…
Да уж, не поверишь тут.
— В себя, правда, еще не очень. Но чай же получился?
— Потому он и всучил мне ту тетрадку? — Вопрос был риторический. — Айболит тоже мне! А может, я не хочу выздоравливать? Может, мне и без ваших чудес прекрасно жилось? И не нужен мне никакой доктор. Собой пусть займется. Если он такой крутой целитель, чего храпит, как трактор? И дымит, как паровоз? Или первое не лечится, а второе полезно для здоровья? А сам… Вообще… Разве что жиром не заплыл! Молодой же мужик, сорока еще нет!