Сказки. От двух до пяти. Живой как жизнь
Шрифт:
Бывают минуты, когда ребенок в экстазе готов благодарить всю вселенную за то, что она существует. Один из таких гимнов природе создан шестилетним ленинградским поэтом Юрочкой Шенкманом:
12
СПАСИБО
Спасибо тебе, солнце, что ты есть! Спасибо тебе, речка, что ты здесь! Спасибо вам, цветы! Спасибо вам, кусты!Можно ли лаконичнее, сильнее и проще выразить тот восторг бытия, который так часто охватывает всю душу ребенка? Тот же восторг
Стихи, сочиняемые детьми, оказались интересны не только для педагогов, поэтов, художников, но также для певцов и музыкантов. Композитор С.Богуславский позаимствовал из моей книжки стихи Тани Литвиновой и Мити Толстого и положил их на ноты, которые и вышли когда-то в Москве в издании ЗИФа в качестве приложения к журналу «30 дней».
Немалую роль в раннем стихотворстве детей играют, конечно, взрослые. Выше было сказано, что первые свои «стиховые впечатления» дети получают еще в грудном возрасте, когда матери поют им колыбельные и другие подобные песни. Перелистывая свои дневники, я наткнулся в них на давнишнюю запись:
«Четырехмесячный младенец лежит на кровати и пускает изо рта пузыри, а его мать, охваченная внезапным экстазом, вдруг бросается на него с поцелуями и выкрикивает такие слова:
Буцики, муцики, дуцики, Руцики, пуцики, бум! Куценьки вы, таракуценьки, Пуценьки вы, марабу!Этих слов она никогда не слыхала и ни разу никому не говорила. Обычно ее речи бывали банальны и скудны.
И вдруг такой праздничный расцвет словотворчества, такие фейерверки экзотических звуков!
И что всего замечательнее — эти „буцики, муцики, пуцики“ образуют собою стихи: в них есть и ритм и рифмы. Бессловесная, темная женщина сделалась на время поэтессой. За всю свою жизнь она не имела и отдаленного отношения к стихам и вот заговорила стихами.
Всему виною ее четырехмесячный Санька, который лежит нагишом у нее на постели, пуская изо рта пузыри. Она только что кормила сына грудью и, чуть положила его на кровать, набросилась на него, как безумная, и стала кусать губами его голое тело, ненасытно вдыхая в себя его запах, и тут-то я услыхал ее странные „буцики“.
Ритм этих „буциков“ был продиктован ей рядом однообразных повторных движений, которые она производила в то время. Как я заметил потом, у всех матерей при таких обстоятельствах движения почти всегда одинаковы.
Неотрывно глядя на ребенка, женщина молча пятится к стене, и, отойдя шага на три, быстро возвращается к нему, произнося на ходу свою импровизированную стихотворную фразу, и снова молча пятится к стене, и снова совершает свое „нападение“, произнося новую фразу (очень близкую вариацию старой), причем в конце каждой фразы ребенок как бы по сигналу заливается смехом. И это повторяется не меньше десяти или двенадцати раз строго размеренным темпом».
Оттого в материнских
Так выкрикивала ночью у меня за стеной жена управдома, восхваляя новую рубашку своего грудного младенца.
Удивительно, что почти каждую мать охватывает такая внезапная страсть к ритмическим, стиховым излияниям во время каждого бурного приступа нежности.
Насколько я мог проследить, эти материнские стихи связаны с периодом кормления грудью.
Почему-то в течение всего этого времени женщина в своих речах, обращенных к ребенку, начинает проявлять тяготение к стихотворному ритму особенно в такие часы, когда она остается с ребенком одна.
Среди других категорий экстатической речи эти словоизлияния занимают не последнее место, и если уж доискиваться первоистоков поэзии, то придется признать, что стихотворные навыки в значительной море внушены каждому из нас нашей матерью в пору раннего младенчества, прежде чем мы научимся говорить и ходить. Потому что, сама того не замечая, каждая мать почти всем своим обращением к ребенку невольно придает если не чисто стиховую, то речитативную форму, которая хотя и не влияет на форму первого младенческого лепета, но все же приучает ребенка к восприятию ритмов.
VII. ЕЩЕ О СТИХОВОМ ВОСПИТАНИИ
Если бы книжка моя называлась «от сорока до семидесяти», я непременно отметил бы в ней, что люди, достигшие этого возраста — пожилые и старые, сравнительно редко увлекаются чтением стихов.
Конечно, они не прочь иногда почитать того или иного поэта, но кому же из них придет в голову изо дня в день — и подолгу! — упиваться стиховыми созвучиями!
Одним гораздо милее кино, другие питают пристрастие к симфонической музыке, третьи — к живописи, четвертые — к шахматам, пятые любят романы и повести.
И это вполне естественно. Нельзя же требовать от инженеров, врачей, математиков, шахтеров, геологов, чтобы стиховые созвучия были в центре их умственной жизни!
Вообще я знаю десятки людей, которым стихи не нужны. Заставьте иного сорокалетнего человека, даже из числа образованных, прочитать «Илиаду», или «Калевалу», или «Метаморфозы» Овидия, или Тютчева, или Блока, или Кольриджа, или Роберта Бернса, и он утомится после первых же строк и, воспользовавшись первой же возможностью, увильнет от дальнейшего чтения.
Среди взрослых я видел даже таких чудаков, которые предпочитают услышать «Бориса Годунова» и «Евгения Онегина» в опере и не знают «Домика в Коломне» — так как эти гениальные октавы Пушкина еще никто не догадался поставить в кино.
Но есть среди нас миллионы существ, которые все до единого пламенно любят стихи, упиваются ими, не могут без них обойтись. Это — дети, особенно маленькие. Среди взрослых вдохновенный поэт есть редчайшее явление, «чудо родины своей», а среди детей 99 % — поэты. Ребенку еще нет и двенадцати месяцев, он еще не владеет активной речью, а посмотрите, с каким ненасытным удовольствием слушает он и бессмертные «Ладушки», и «Сороку-ворону», и «Кошкин дом», и другие шедевры народной поэзии.