Сказки
Шрифт:
Молод цвет её ланит 1:
Меж ресницами блестит Пламя сонное очей;
Ночи тёмныя темней, Заплетённые косой Кудри чёрной полосой Обвились кругом чела Грудь, как свежий снег, бела; На воздушный, тонкий стан Брошен лёгкий сарафан; Губки алые горят;
Руки белые лежат На трепещущих грудях; 1 2
Сжаты в лёгких сапожках Ножки — чудо красотой.
Видом прелести такой Отуманен, распалён, Неподвижно смотрит он; Неподвижно спит она Что ж разрушит силу сна?
Вот. чтоб душу насладить.
Чтоб хоть мало утолить Жадность пламенных очей.
На колени ставши, к ней Он приблизился лицом: Распалительным огнём Жарко рдеющих ланит И дыханьем уст облит,
Он души не удержал И её поцеловал.
Вмиг проснулася она;
И за нею вмиг от сна Поднялося всё кругом:
Царь, царица, царский дом; Снова говор, крик, возня;
Всё, как было; словно дня Не прошло с тех пор, как в сон Весь тот край был погружён. Царь на лестницу идёт; Нагулявшися. ведёт Он царицу в их покой;
Сзади свита вся толпой; Стражи ружьями стучат;
Мухи стаями летят; Приворотный лает пёс;
На конюшне свой овёс Доедает добрый конь:
Повар дует на огонь,
И треща огонь горит.
И струёю дым бежит;
Всё бывалое: один Небывалый царский сын. Он с царевной наконец Сходит сверху; мать, отец Принялись их обнимать. Что ж осталось досказать? Свадьба, пир. и я там был И вино на свадьбе пил;
По усам вино бежало,
В рот же капли не попало.
СКАЗКА ОБ ИВАНЕ ЦАРЕВИЧЕ И СЕРОМ ВОЛКЕ
Давным-давно был в некотором царстве Могучий царь, по имени Демьян Данилович. Он царствовал премудро;
И было у него три сына: Клим Царевич, Пётр царевич и Иван Царевич. Да ещё был у него Прекрасный сад, и чудная росла В саду том яблоня: всё золотые Родились яблоки на ней. Но вдруг В тех яблоках царёвых оказался Великий недочёт; и царь Демьян Данилович был так тем опечален,
Что похудел, лишился аппетита И впал в бессонницу. Вот наконец, Призвав к себе своих трёх сыновей,
Он им сказал: «Сердечные друзья И сыновья мои родные, Клим Царевич, Пётр царевич и Иван Царевич, должно вам теперь большую Услугу оказать мне; в царский сад мой Повадился таскаться ночью вор;
И золотых уж очень много яблок Пропало; для меня ж пропажа эта Тошнее смерти. Слушайте, друзья:
Тому из вас., кому поймать удастся Под яблоней ночного вора, я &
Отдам при жизни половину царства; Когда ж умру, и всё ему оставлю В наследство». Сыновья, услышав то, Что им сказал отец, уговорились Поочерёдно в сад ходить и ночь Не спать и вора сторожить. И первый Пошёл, как скоро ночь настала, Клим Царевич в сад, и там залёг в густую Траву под яблоней, и с полчаса В ней пролежал, да и заснул так крепко, Что полдень был, когда, глаза продрав, Он поднялся, во весь зевая рот.
И, возвратясь, царю Демьяну он Сказал, что вор в ту ночь не приходил. Другая ночь настала; Пётр царевич Сел сторожить под яблонею вора;
Он целый час крепился, в темноту Во все глаза глядел, но в темноте Всё было пусто; наконец и он,
Не одолев дремоты, повалился В траву и захрапел на целый сад.
Давно был день, когда проснулся он.
Пришед к царю, ему донёс он так же, Как Клим царевич, что и в эту ночь Красть царских яблок вор не приходил. На третью ночь отправился Иван Царевич в сад по очереди вора Стеречь. Под яблоней он притаился, Сидел не шевелясь, глядел прилежно И не дремал; и вот, когда настала Глухая полночь, сад весь облеснуло Как будто молнией; и что же видит Иван царевич? От востока быстро Летит жар-птица, огненной звездою Блестя и в день преобращая ночь. Прижавшись к яблоне, Иван царевич Сидит, не движется, не дышит, ждёт. Что будет? Сев на яблоню, жар-птица За дело принялась и нарвала С десяток яблок. Тут Иван царевич. Тихохонько поднявшись из травы. Схватил за хвост воровку; уронив На землю яблоки, она рванула ь Всей силою и вырвала из рук Царевича свой хвост, и улетела: Однако у него в руках одно Перо осталось, и такой был блеск От этого пера, что целый сад Казался огненным. К царю Демьяну Пришед, Иван царевич доложил Ему, что вор нашёлся и что этот Вор был не человек, а птица; в знак же, Что правду он сказал, Иван царевич Почтительно царю Демьяну подал Перо, которое он из хвоста У вора вырвал. С радостью отец Его расцеловал. С тех пор не стали Красть яблок золотых, и царь Демьян
Развеселился, пополнел и начал По -прежнему есть, пить и спать. Но в нём Желанье сильное зажглось: добыть Воровку яблок, чудную жар-птицу.
Призвав к себе двух старших сыновей,
«Друзья мои, — сказал он, — Клим царевич И Пётр царевич, вам уже давно Пора людей увидеть и себя Им показать. С моим благословеньем И с помощью господней поезжайте На подвиги и наживите честь Себе и славу; мне ж, царю, достаньте Жар-птицу; кто из вас её достанет,
Тому при жизни я отдам полцарства,
А после смерти всё ему оставлю В наследство». Поклонясь царю, немедля Царевичи отправились в дорогу.
Немного времени спустя пришёл К царю Иван царевич и сказал:
«Родитель мой, великий государь Демьян Данилович, позволь мне ехать За братьями; и мне пора людей Увидеть и себя им показать,
И честь себе нажить от них и славу
Да и тебе, царю, я угодить
Желал бы, для тебя достав жар-птицу.
Родительское мне благословенье
Дай и позволь пуститься в путь мой с богом».
На это царь сказал: «Иван царевич,
Ещё ты молод, погоди; твоя Пора придёт; теперь же ты меня Не покидай; я стар, уж мне недолго На свете жить; а если я один Умру, то на кого покину свой Народ и царство:1» Но Иван царевич Был так упрям, что напоследок царь
И нехотя его благословил.
И в путь отправился Иван царевич;
И ехал, ехал, и приехал к месту,
Где разделялася дорога на три.
Он на распутье том увидел столб,
А на столбе такую надпись: „Кто Поедет прямо, будет всю дорогу И голоден и холоден; кто вправо Поедет, будет жив, да конь ею Умрёт, а влево кто поедет, сам Умрёт, да конь его жив будет". Вправо, подумавши, поворотить решился Иван царевич. Он недолго ехал;
Вдруг выбежал из леса Серый Волк И кинулся свирепо на коня;
И не успел Иван царевич взяться За меч, как был уж конь заеден,
И Серый Волк пропал. Иван царевич, Повесив голову, пошёл тихонько Пешком; но шёл недолго; перед ним По-прежнему явился Серый Волк И человечьим голосом сказал:
«Мне жаль, Иван царевич, мой сердечный.
Что твоего я доброго коня
Заел, но ты ведь сам, конечно, видел,
Что на столбу написано; тому Так следовало быть: однако ж ты Свою печаль забудь и на меня Садись; тебе я верою и правдой Служить отныне буду. Ну, скажи же,