Сказки
Шрифт:
Уж было под вечер; широким полем Иван царевич ехал и прекрасным Закатом солнца любовался. Вдруг Он слышит дикий крик; глядит. . . н что же?
Два лешая дерутся на дороге.
Кусаются, брыкаются, друг друга Рогами тычут. К ним Иван царевич Подъехавши, спросил: «За что у вас,
Ребята, дело стало?» — «Вот за что, —
Сказал один: —три клада нам достались: Драчун дубинка, скатерть-самобранка Да шапка-невидимка — нас же двое;
Как поровну нам разделиться? Мы Заспорили, и вышла драка; ты Разумный человек; подай совет нам,
Как поступить?» — «А вот как, — им Иван Царевич отвечал. — Пущу стрелу,
А вы за ней бегите; с места ж, где Она на землю упадёт, обратно Пуститесь взапуски ко мне; кто первый Здесь будет, тот возьмёт себе на выбор Два клада; а другому взять один.
Согласны ль вы?» — «Согласны», — закричали
Рогатые; и стали рядом. Лук
Тугой свой натянув, пустил стрелу
Иван царевич: лешие за ней
Помчались, выпуча глаза, оставив
На месте скатерть, шапку и дубинку.
Тогда Иван царевич, взяв под мышку И скатерть и дубинку, на себя Надел спокойно шапку-невидимку,
Стал невидим и сам и конь, и дале Поехал, глупым лешиям оставив На произвол, начать ли снова драку Иль помириться. Богатырский конь Поспел ещё до захожденья солнца В дремучий лес, где обитала Баба Яга. И въехав в лес, Иван царевич Дивится древности его огромных Дубов и сосен, тускло освещённых
Зарёй вечернего; и всё в нём тихо:
Деревья все, как сонные, стоят,
Не колыхнётся лист, не шевельнётся Былинка; нет живого ничего В безмолвной глубине лесной, ни птицы Между ветвей, ни в травке червяка;
Лишь слышится в молчанье повсеместном Гремучий топот конский. Наконец Иван паревич выехал к избушке На курьих ножках. Он сказал: «Избушка, Избушка, к лесу стань задом, ко мне Стань передом». И перед ним избушка Перевернулась; он в неё вошёл;
В дверях остановись, перекрестился На все четыре стороны, потом,
Как должно, поклонился и, глазами Избушку всю окинувши, увидел,
Что на полу её лежала Баба Яга, упёрши ноги в потолок И в угол голову. Услышав стук В дверях, она сказала: «Фу! фу! фуI Какое диво! Русского здесь духу До этих пор не слыхано слыхом,
Не видано видом, а нынче русский Дух уж в очах свершается. Зачем Пожаловал сюда, Иван царевич?
Неволею иль волею? Доныне
Здесь ни дубравный зверь не проходил,
Ни птица лёгкая не пролетала.
Ни богатырь лихой не проезжал;
Тебя как бог сюда занёс, Иван
Царевич?» — «Ах, безмозглая ты ведьма! —
Сказал Иван царевич Бабе
Яге, — сначала накорми, напой
Меня ты, молодца; да постели
Постелю мне, да выспаться мне дай,
Потом расспрашивай». И тотчас Баба Яга, поднявшись на ноги, Ивана Царевича, как следует, обмыла И выпарила в бане, накормила И напоила, да и тотчас спать В постелю уложила, так примолвив:
«Спи, добрый витязь; утро мудренее,
Чем вечер; здесь теперь спокойно Ты отдохнёшь; нужду ж свою расскажешь Мне завтра; я, как знаю, помогу».
Иван царевич, богу помолясь,
В постелю лёг и скоро сном глубоким Заснул и проспал до полудня. Вставши,
Умывшися, одевшися. он Бабе Яге подробно рассказал, зачем Заехал к ней в дремучий лес; и Баба Яга ему ответствовала так:
«Ах! добрый молодец Иван царевич, Затеял ты нешуточное дело;
Но не кручинься, всё уладим с богом;
Я научу, как смерть тебе Кощея Бессмертного достать; изволь меня Послушать: на море на Окиане,
На острове великом на Буяне
Есть старый дуб; под этим старым дубом
Зарыт сундук, окованный железом;
В том сундуке лежит пушистый заяц;
В том зайце утка серая сидит;
А в утке той яйцо; в яйце же смерть Кощеева. Ты то яйцо возьми И с ним ступай к Кощею, а когда В его приедешь замок, то увидишь,
Что змей двенадцатиголовый вход В тот замок стережёт; ты с этим змеем Не думай драться, у тебя на то Дубинка есть; она его уймёт.
А ты, надевши шапку-невидимку,
Иди прямой дорогою к Кощею Бессмертному; в минуту он издохнет, ак скоро ты при нём яйцо раздавишь. Смотри лишь, не забудь, когда назад Поедешь, взять и гусли самогуды:
Лишь их игрою только твой родитель Демьян Данилович и всё его Заснувшее с ним вместе государство Пробуждены быть могут. Ну, теперь Прости, Иван царевич; бог с тобою;
Твой добрый конь найдёт дорогу сам; Когда ж свершишь опасный подвиг свой,
То и меня старуху помяни Не лихом, а добром». Иван царевич, Простившись с Бабою Ягою, сел На доброго коня, перекрестился, По-молодецки свистнул, конь помчался. И скоро лес дремучий за Иваном Царевичем пропал вдали, и скоро Мелькнуло впереди чертою синей На крае неба море Окиан.
Вот прискакал и к морю Окиану Иван царевич. Осмотрясь, он видит. Что у моря лежит рыбачий невод И что в том неводе морская щука Трепещется. И вдруг ему та щука По-человечьи говорит: «Иван Царевич, вынь из невода меня И в море брось; тебе я пригожуся». Иван царевич тотчас просьбу щуки Исполнил, и она, хлестнув хвостом В знак благодарности, исчезла в море. А на море глядит Иван царевич В недоумении; на самом крае,
Где небо с ним как будто бы слилося. Он видит, длинной полосою остров Буян чернеет; он и недалёк;