Сказы Капкыдадыча
Шрифт:
Сфера мигнула, тут же переместившись к самой земле. Теперь вокруг бушевал горный водопад. Брызги сияющими каплями разлетались по воздуху, создавая хрустальную завесу над местом падения потоков воды. Лёва мог улавливать её холодную свежесть и даже запахи мокрых камней.
“Как тут шумно…”
Не было понятно, кому принадлежало произносимое. Лёвка ещё раз взглянул на буйство природы и рухнул в сон.
Пробудился Лёва в полной уверенности, что находится в зоне. Сквозь утреннюю дрёму ему показалось, будто его,
– Ну бля, кореши, я вам щас устрою приколы…
Когда глаза открылись, то в первые мгновенья Лёвка никак не мог взять в толк, почему вокруг сплошная стена деревьев, а не ровные ряды двухярусных кроватей.
– Да что за приколы-то…
И тут он, наконец, вспомнил происшедшее. Давалось это с огромным трудом, мысли ворочались неподъёмными жерновами, никак не желая выстраиваться в цельную картину.
Лёва осторожно пошевелил рукой, она подчинилась. Так же осторожно он огляделся. Сквозь едва заметную пелену, окружавшую его со всех сторон, виднелись могучие стволы хвойных деревьев. Прямо под ним небольшим пятачком зеленела полянка, на которой беспечно кормились несколько пятнистых оленей. Спины их подрагивали от возбуждения, олени пощипывали травку, каждый раз чутко поднимая кверху свои маленькие головы. Лёвку они не замечали, хотя тот был в трёх метрах от них.
– Эх, размяться бы…
Тотчас перед Лёвкой вновь сгустилось пространство, и он через него выпал наружу. Олени шарахнулись в чащу, но обалдевшему человеку было не до них. Он неуверенно поднялся, ещё не веря в случившееся. Медленно по вернув голову, Лёва увидел зависший над собой приплюснутый диск треугольной формы. Его оболочка слабо мерцала холодным светом.
– О-о, тарелка!?
Лёва испугался собственного голоса, но тут же зажмурился и снова открыл глаза. Диск по-прежнему парил перед ним.
– Ах ты, ё-о!
Тело, повинуясь безотчётному импульсу, ринулось в лесную чащу. Несколько раз Лёвка падал, спотыкаясь о коряги, но, несмотря ни на какие препятствия, всё бежал и бежал прочь от злополучного места. Его панический бег остановило внезапно открывшееся шоссе. Лёвка хотел было опуститься прямо на обочину, однако услышал далёкое шуршание автомобильного мотора. Из-за ближайшего поворота вывернул легковой автомобиль.
– Эй, эй, остановись!
Автомобиль затормозил. Лёвка ринулся в салон, руки у него дрожали, он с трудом мог объяснятся.
– Дяденька, увези меня отсюда… Увези, говорю… Нельзя здесь мне… Заберут.
Лёвка поначалу не разобрал обращённого к нему вопроса, всё ещё пребывая в состоянии горячечного бега. Но, когда “дяденька” вынул из приборной панели рацию и что-то проговорил на иностранном языке, он слегка протрезвел. Перед ним сидел крупный мужчина явно в форменной одежде и, судя по знакам различия, был полицейским. Таких Лёва видел в американских боевиках.
Салон машины так же свидетельствовал, что он находится не среди отечественных весей.
Полицейский вновь повторил свой вопрос.
– Н-непонимаю я Вас… Русский я, русский!.. Тарелка там, понимаешь… Тарелка меня!..
Полицейский внимательно оглядел странного пассажира, и что-то проговорил по рации. Дождавшись ответа, он тут же развернул машину и на большой скорости поехал в обратном направлении. Лёвку начала колотить крупная дрожь. Мужчина бросил на него короткий взгляд и протянул термос.
– Аха, с-спа-си-бо…
Глоток горячего кофе Лёвку немного взбодрил, и он смог оглядеться. Теперь ему показалось, что даже пейзаж вокруг какой-то нерусский, подчёркнуто аккуратный, что ли. И автомобили, которые начали попадаться навстречу, сплошь были иностранными.
Через несколько минут они въехали в небольшой городок и остановились напротив одноэтажного особняка. Возле него стояла женщина, видимо, поджидавшая их. Полицейский вышел из машины и вежливо поздоровался. Они переговорили, после чего женщина села в салон, обратившись к Лёве по-русски, при этом не совсем правильно подбирая слова:
– Хлопчык, шериф спрашивает: кто ты и откуда?
Лёвка оторопел.
– А я где?
Женщина успокаивающе улыбнулась.
– Это Канада, хлопчык. Ты, верно, заховався?
Лёвку прорвало.
– Послушайте, тётенька, вы ему скажите, что меня тарелка украла. Я из России. Вляпался, бля, врагу не пожелаешь.
Женщина непонимающе нахмурилась и посмотрела в сторону терпеливо ожидающего разъяснений шерифа.
– Хлопчык, ты не части, я на ридной мове давно не злякалась… У тебя документы какие-нибудь есть?
Лёва было потянулся за справкой об освобождении, но, вспомнив поезд, мотнул головой.
– Да они у меня в котомке остались, а та в тарелке. Говорю же, умыкнули меня… эти…
Лёва осёкся, подбирая слова, но в бессилии махнул рукой.
– Там они остались.
Женщина что-то проговорила шерифу, и перевела для Лёвы его вопрос:
– Хлопчык, шериф спрашивает, что ты делал в лесу и как туда попал?
Лёва потряс перед собой руками.
– Да не знаю я! Говорю же, вляпался, врагу не пожелаешь. Вы ему скажите, я русский, Лёвкой зовут. Тарелка-то в лесу осталась. Но я туда не за какие ковриги не вернусь… Ты ему скажи, пытали они меня, паскуды.
Женщина поёжилась, с трудом вникая в смысл речей “хлопчыка”. Затем с почтительной робостью что-то сказала шерифу, тот хмыкнул и плавно тронул машину с места.
Они подъехали к двухэтажному зданию, около которого были припаркованы несколько полицейских автомобилей. Лёвку провели внутрь. В одном из кабинетов шериф попросил его показать содержимое карманов.
Пока он рассматривал всякие мелочи, женщина внимательно изучала “единственный документ”. После непродолжи тельного диалога по поводу выяснения личности подопечного, шериф сгрёб Лёвкино добро в небольшой пакет и подозвал помощника. А женщина, осторожно подбирая фразы, объяснила напрягшемуся “хлопчыку” суть происходившего: