Сказы казачьего Яика
Шрифт:
Ангелы-хранители
Давно-давно, когда в небе горели два солнца, а по ночам – две луны, прилетали на землю ангелы. Люди жили тогда в пещерах и ямах, на деревьях гнёзда устраивали. Не было людям житья от чудищ – драконов. Набросились драконы и на прилетевших ангелов. Страшная битва была. Много ангелов погибло в сражении. Но люди помогали ангелам.
Племя Велеса рыло ямы глубокие. Сверху рвы устилались ветвями, прутьями ивы, листвой и травой. Драконы проваливались в эти ловушки-ямы. А люди забрасывали их камнями. Ангелы поражали драконов огненными
Сотворив добро, улетели ангелы. Но каждого человека соединили они с небом невидимой нитью.
Тогда-то и вылез из одной проклятой пещеры Кощей Бессмертный. Увидел он, что каждый человек связан волшебной нитью с ангелом-хранителем. Призвал Кощей Бабу-ягу, чертей и говорит:
– Всех разгоню, дармоеды! Бездельники! Повелеваю вам злокозненно и хитро обрывать нити, которые связывают людей с небом. Человек должен копошиться, как червяк, в грязи, страхе, в зависти…
И разбежались бесы по земле, соблазняя людей на мерзость, преступления, зависть, буйство, разрывая нити невидимые. Намедни вот бес в кружку с брагой залез.
Но что было, то мраком окутано. Может, что-нибудь бабка напутала. Да повинную голову меч не сечёт. А за мудрую сказку от мира почёт.
Пушка и плуг
Старый плуг заржавел, лемех у него отвалился. И бросили плуг в кучу железного хлама возле кузни. Старая пушка треснула, почернела. Негодна она стала для боя, для войны. Но пушку не бросили, а поставили на холме у церкви.
Возле плуга растёт лебеда, конопля, крапива. Да чёрная ягода. Иногда ворона мимолетная на остов плуга присаживается. Или сороки, воробьи.
А возле пушки всегда детишки. Они и верхом на пушке сидят, и в дуло заглядывают. В войну играют. И радостно пушке, тепло, приятно.
Возроптал плуг ржавый на судьбу:
– Где же справедливость? Я всю жизнь землю пахал, людей кормил. Люди каждую осень в честь меня праздники устраивали. Венками и колосьями меня украшали. Вином и медовухой меня окропляли. Костры вокруг меня зажигали.
А пушка ответила плугу:
– Что же ты ропщешь, друг? Хорошо ты жил, трудолюбиво и радостно. Сам говоришь, каждую осень урожай праздновал. А я, пушка, за сто лет ни одного праздника не видела. То война, то поход, то мятеж. На страже рубежей всю жизнь простояла. Не столичной потешной пушечкой служила, а войсковой! За это и ласка мне от судьбы через детишек!
Полено с порохом
Скоро варится в печке кашица, а байка в поспешке не скажется. У одного жадного богатея воровали соседи дрова. А может, и не крал никто дров. Жадным был хозяин. Показалось ему, что поленница меньше стала к утру.
Но решил хозяин проучить похитителей дров. Взял он одно полено и высверлил в нём коловоротом дыру-полость. И набил он полено порохом, заглушку забил. Полено как полено. А брось это полено в печку – взорвётся. И тогда всю печь взрывом разворотит.
Пометил хозяин полено крестиком. Углем крестик нарисовал. А жену он упредил:
– Не бери сие полено меченое. Порох в полене. Всю печь разворотить может.
Вышел утром хозяин во двор. А полена с крестиком нет в поленнице. Подумал богатей, что утащили полено воры. Но не приходили похитители во двор к богатому хозяину. Просто корова чесалась ночью боком о поленницу. Стёрла она крестик.
Набрал богатей охапку дров, занёс в избу:
– Топи печь, жена. Напеки ковриги духмяные. Зажарь гуся. Да на крыльцо почаще выходи. Гляди, у кого печь взорвётся. Кого накажет суд божий!
Растопила жена богатея печь, гуся ощипанного тестом запеленала, горшок с мясом подхватила рогачём, к огню поставила. Квашня в корчаге всплыла. Можно вроде сдобу на ковриги валять в отрубях.
Но полыхнула печь огнём буйным. Оглушило грохотом хозяина и хозяйку. Развалилась печь. Еле выбрались хозяева из дыма. Сгорели у них изба, схороны драгоценные, лари с хлебом и маслом, ковры заморские.
А добрый сосед на подмогу скор. Прибежал к пожарищу дед Мухомор. И достал он багром жареного гуся. Вот и притча вся!
Байка про упырей
Есть упыри кусучие. Они – как мыши летучие. Пьют по ночам кровь из детишек. Но заговор сотвори, не прилетят упыри. А бывают упыри в обличье людском. Бродят они по городам и станицам. Бродят и выискивают жертвы. Такие упыри прикидываются то нищими, то богатыми странниками, то случайными прохожими. В облике девицы может прийти упыриха. В ремках чернеца может упырь затаиться.
Зашла как-то во двор деда Мухомора странница, попросила воды напиться. Лицо у женщины бледное, изможденное. А глаза – неподвижные. Бабка Мухомориха пошла до колодца. Воды свежей зачерпнуть в бадью. А внучка Настя пса Полкана загнала в будку, закрыла его там заслонкой. Больно уж свирепо бросалась собака на странницу.
– Какое у тебя красивое ожерелье, юница! Позволь потрогать его, примерить! – попросила ласково пришелица.
Настя забыла о наказе волшебницы Берегини никогда не снимать ожерелье, никому его не давать. Девочка подала ожерелье женщине. Странница уставилась своими неподвижными глазами на глупенькую Настю. И стала бледнеть Настенька. А щёки женщины порозовели.
Принесла бабка Мухомориха воды в туеске, а странницы нет. Пёс Полкан в будке лаем изводится. А внучка Настя лежит у крыльца бледная-пребледная. Вроде бы прилегла на рогожку и уснула. Поняла тогда бабка, что заходила во двор упыриха. Вытянула она все соки жизни из девочки. Да ещё и ожерелье чудное похитила.
Заголосила бабка Мухомориха. Дед Мухомор выскочил из хаты с ружьём. Полкан из будки собачьей вырвался и настиг упыриху за околицей. Упыри боятся собак, огня и креста. Тут народ сбежался. Мужики с кольями. Бабы с вилами.
Пришлось упырихе вернуть ожерелье. Упала она на колени с мольбой:
– Помилуйте меня, не предавайте огню! Я даже близко к вашей станице за сто лет не подойду!
Отпустили казаки упыриху. Не стали землю свою марать. А Настя тронула правым мизинцем голубую бусину… И спустилась к юнице с белого облака волшебница Берегиня. А о чём они говорили, это не слышала даже бабка Мухомориха. Но, говорят, вскоре Настя заневестилась. И про упыриху забыла.