Сказы казачьего Яика

Машковцев Владилен Иванович

И копились понемногу денежки в схороне у Харитона. Олово покупал он у торгашей заморских. Дорогое было олово. Однажды ушел Харитон на пристань встречать караван купеческий. А мачеха скользнула в землянку Харитоши, как мышь-крыса. Нашла мачеха схорон с деньгами и похитила накопленное.

Привёл Харитон купцов с оловом в свою землянку: мол, покупаю у вас три пуда олова.

– Деньги на бочку! – обрадовались купцы.

Но денег Харитон не нашёл – схорон был разорённым. А где вор? Ищи ветра в поле! С этого дня и наступила поруха. Совсем обеднел лудильщик. Стал он ходить в степь на ловлю сурков. За

день удавалось выкурить из нор два-три сурка. Добыча не самая бедная: мясо – на жарево, шкурки – на шапки.

Как-то поймал Харитон крупного сурка. Шкурка у него была – ни в сказке сказать, ни пером описать. Золотая в белую крапинку!

– Отпусти меня, человече! – взмолился сурок.

– Почему же я должен тебя отпустить? – спросил Харитоша.

– Я не простой сурок. Я царь всех сурков. Ты получишь за меня выкуп! Говори, что тебе надобно? Любое твое желание исполню!

Подумал Харитон и ответил:

– Мне олова надобно.

– Будет олово тебе. Хоть сто пудов. Собирай землю возле наших нор и плавь её. Это не земля, а руда оловянная.

Лудильщик выпустил сурка на волю. И стал Харитон с тех пор богатым. Наплавил он олова триста пудов. Лудит котлы и казаны. Чеканит из олова плюски, отливает солонки и ложки. А работают на лудильщика сурки-рудокопы.

Не ворошите капища

Как разбогател от олова лудильщик Харитоша, так зачастила к нему мачеха. Однажды она и вовсе в ноги упала с покаянием. Мол, прости меня, Харитон, каюсь горько. Это я у тебя схорон разорила в землянке, я деньги твои похитила. Обрекла тебя на голод и бедность. Прости меня, глупую и жадную!

– Бог простит! – смирился Харитон.

А хитрая мачеха пыталась выведать, как разбогател Харитон. Он, однако, и не собирался тайну блюсти. Так, мол, и так. Поймал я сурка, а сурок оказался князем всех сурков. И наобещал он выполнить любое мое желание за свою свободу.

– И что же ты запросил? – скукожилась мачеха.

– Олова. Руды оловянной запросил! – признался простодушный Харитоша.

– Господи! Харитон поистине слабоумный! – подумала мачеха.

Мол, в степи капищ-могильников древних много. А в тех захоронениях бляхи золотые, браслеты и кольца. Сокровища разные. Человеку с лопатой трудно найти это золотишко. Да и заклинание есть у казаков:

– Не вороши капища!

Никто не решится нарушить заклятие, но сурков-то заветы людские не касаются. И легко они могут найти любое сокровище под землей.

Взяла мачеха сеть, побежала в степь выкуривать и ловить сурков. Недели через две поймала она всё же царька сурочьего.

– Отпусти меня, достану тебе из-под земли всё, что ты запросишь! – стал упрашивать жадную старуху сурок.

– Тащите мне золото! – приказала она.

– Нет здесь золота, – пригорюнился сурок.

– А в могильниках? – тряхнула старуха сурка.

– В могильниках золото есть, но там обитают и мор, и язва, и чума, – стал предупреждать сурок старуху.

– Заразу я в реке солью отмою. Золой берёзовой и щёлоком отчищу. Кипятком и наваром из полыни обварю! – не унималась жадная старуха.

Заставила она сурков тащить золото из могильников. И принесли зверюшки ей богатство – браслеты тяжёлые, ожерелья из самоцветов, серьги – слёзные голубиночки, лошадей ликами людскими, орлов трёхглавых…

Ничего, однако, не продала глупая баба. Проникла в хату с богатством и язва – чума моровая. Заревела и сдохла корова, пали свиньи и куры, лошадь околела. В то время к язве одно решение было. Померла в муках жадная старуха, а станица стала её хоронить. Обложили казаки соломой избу чумной бабы. И поджёг есаул солому. А приговорка казачья жива до пор: не вороши усыпальниц!

Машок – трава приворотная

Машновать – молиться… машок —

трава приворотная.

В. Даль

Сытые кони – за пряслом в загоне. Божья Мать – на иконе. В корчаге – сдобное тесто. У каждого в жизни – место. Бабка ваша проста, верит в Христа. А ране, в далекие времена, было много богов: Ярило, Перун, Велес, Маш, Берегиня, Коляда, Лада и Купала… других позабывала!

Однажды собрались древние боги и заспорили, кто дольше проживёт. Ярило хвастался, что его щит круглый, свет излучает для мира. Перун был из чистого золота, его ржа не брала. Велес народы одаривал скотопажно, книгу мудрую начертал. Бог Маш людей судьбами наделял. Предсказаниями и ворожбой он ведал. Коляда праздники и веселье к зиме устраивала. Без Купалы все завязи пустоцветились. Богиня Берегиня люльки с младенцами качала, хворобы отгоняла. Лада оладьи пекла, играла с детишками в ладушки:

– Ладушки-ладушки! Где были? У бабушки! И у нашей бабушки ели мы оладушки! Вновь пришли мы к бабушке – пробовать оладушки. Но сказала нам квашня: «Бабушка гулять ушла! Ты сиди, квашня! Я гулять пошла!»

Спорили древние боги, кто вечен. Но от Ярилы один щит остался. Перуна золотого люди в безумстве разрубили на куски, переплавили на червонцы, кольца и браслеты. От Велеса остались коровы и лошади. От Купалы и Коляды – озорство и колядование. От Берегини и Лады сохранилась любовь к детишкам. А от бога Маша пошли знахарки и ворожеи, да трава приворотная – машок!

И трава-машок – казачья трава. Захватили как-то казаки в море корабль. А на том корабле была княжна горская. Везли купцы княжну на продажу в гарем султана.

– Радуйся, княжна! Ты свободна. Привезём тебя в станицу нашу казачью, выберешь ты любого молодца в женихи, – сказал атаман княжне.

Он замыслил своего сына женить на пленнице, но не возрадовалась княжна. Тосковала по своей сакле в далёких горах. Казачки говорили княжне:

– О чём тоскуешь, девица? Саклю твою враги разграбили и сожгли. И все родичи твои погибли. Куда ты пойдёшь, сирота?

Не помогали, однако, уговоры. Бледнела и таяла княжна с каждым днем. Тогда и угрозил атаман травознайке колдунье. Вылечи, говорит, ведьма, пленную девицу, а то я тебе башку отрублю.

Погадала знахарка на бобах и ответила:

– Надобно напоить полонянку отваром травы приворотной. Но где она растёт, ведает в станице токмо кузнец. Я сама у него ту траву покупаю. Стара и немощна я, нет у меня сил по степи шастать. Иди до кузнеца, атаман.

В траву-машок атаман не верил, но сходил до кузнеца. Так, мол, и так, съезди, мол, за травой приворотной. Да попытайся девку пленную отпоить, вылечить. Мабуть, не врёт знахарка.