Сказы казачьего Яика

Машковцев Владилен Иванович

Кукиш с маслом

В хорошем огороде – весь горох Володе. Для мальчонки Глеба – репка вместо хлеба. Кто приходит с внуком, тому окрошка с луком. И тебе, Тарас, с красной клюквой квас. Коль придет Бориска, с мёдом будет миска. Но зазря, сорока, ты кружишься над пряслом. Для тебя, сорока, токмо кукиш с маслом!

Так вот приговаривают казаки, когда ладят чучело для огорода. Беда на огороде с птицами. Налетят и поклюют все бобы, горох, огурцы. Взял дед старую пику, прибил к ней гвоздём наперекрест перекладину. Вбил старик пику в чернозём

возле огородных грядок. На острие пики дед набросил ободранную шапку-малахайку. А на перекладину надел залатанный зипун. Огородное пугало размахивало на ветру пустыми рукавами зипуна. И дед приплясывал вокруг чучела, припевал, показывал в небо фиги:

– Ты зазря, сорока, кружишься над пряслом! Для тебя, сорока, токмо кукиш с маслом!

У старого ума, что у малого. Ушёл дед. Думал, птицы будут бояться чучела. Но пугало тут же махнуло рукавом:

– Эй, сорока! Угощайся горохом! Не бойся меня! Не хочу я сторожить огород. Хозяин обидел меня. Я пика казачья, в битвах бывала жарких не единожды. Тридцать врагов из седла выбила. Семерых проткнула насквозь. Я князю Пожарскому помогала бить ляхов. Ордынцев по степи гоняла. Однажды вместо стойки дубовой шатер царский на привале возвышала. А хозяин из меня чучело изладил. Гвоздём тулово пронзил. Татарский малахай на моё острие напялил. Не прощу ему надругательство и глумление!

Налетели вороны и сороки на огород деда, разорили и опустошили грядки. Бобы и горох поклевали. Репку лапами выгребли, унесли по гнёздам. Утащили птицы и рыбу вяленую с рогатки. И даже кость из будки собачьей. И осталась деду лебеда за пряслом да кукиш с маслом.

Казачья притча о богатстве

Решила как-то свинья жить, как живут люди знатные. И купила Хевронья бобровую шубу. Накинула свинья дорогую шубу, ходит и радуется. Борона позавидовала свинье. Бороне тоже хотелось выглядеть богатой. Заказала борона у кузнеца для себя золотые зубы.

Но пришло время пахать землю. Золотые зубы у бороны погнулись и выпали. А свинья после первого же дождя легла в грязную лужу, не сняв шубы.

Потому и говорят в народе: ни к чему свинье княжеские шубы, ни к чему бороне золотые зубы.

Страна Дурдуния

Во квашню – закваску. А усмешку – в сказку. Не за морями, не за лесами лежит страна с чудесами. Называется страна Дурдунией. Потому именуется так царство, что на троне там царь Дурдук. И царица у него Дурдучиха. И все дети у царя дурдучата. Да и в свите одни дурдумоны.

– Как мои подданные живут? – спрашивал каждое утро царь Дурдук.

– Страна Дурдуния – самая счастливая страна! – отвечали сытые дурдумоны.

А на самом деле в царстве была нищета. Пастбища запустели. Скот передох, в закромах и ларях голодные мыши бегали. И тюрем в стране Дурдунии было много. Кто недоволен, того в тюрьму. Кто слово плохое скажет о царе, того на плаху. Палачи в красных рубахах, с топорами. И глашатаи кричат:

– Эй, народ честной! Кому страна Дурдуния не нравится? Подходите сами, без суда! Кладите головы на плахи!

Так вот и переказнили многих. Замолчал народ, и обвинять стало некого. Пришли дурдумоны к царю с докладом: мол, некого казнить. Вот уж де две недели палачи даром хлеб едят.

Решил царь Дурдук сам осмотреть царство. Вышел он в город и сразу увидел высокого-высокого детину.

– Почему он выше меня? – возмутился Дурдук.

– Отрубить ему голову! – приказали тут же угодливые дурдумоны

Стража схватила детину. И казнили парня ни за что ни про что! На другой день дурдумоны установили повсюду мерки-перекладины, чтобы измерять рост всех жителей. И кто был хоть чуточку выше царского плеча, тому сразу отрубали голову.

И снова в Дурдунии наступили тишь да благодать. Год проходит. У палачей топоры ржавеют.

– Некого казнить! – доложили дурдумоны своему владыке.

Разгневался Дурдук, выгнал в шею слуг. И запечалился царь. Больно уж глупы его дьяки, воеводы и палачи.

Увидела царица Дурдучиха, что горюет на троне владыка. И решила она советом помочь своему муженьку.

– Не кручинься, Дурдук! Подскажу я тебе, что делать. Переоденься-ка ты в отрепья нищего бродяги. Надень вместо сапог сафьяновых рваные чуни. Сажей и грязью лик свой царский выпачкай да и выйди с посохом через тайный ход из дворца. Походи по базарам, кабакам, по папертям. И послушай, что народ говорит. Мабуть, где-то крамола зреет.

Так и поступил царь. Переоделся он в бродягу нищего, измазался сажей и грязью. Согнулся он в три погибели, сгорбатился нарочито и выскользнул потайным ходом из дворца. Пошёл бродить по городам и весям, базарам, кабакам и папертям…

Для умного – наука, для Дурдука – мука!

– Как живется? – спросил царь у пахаря.

– Живется, как в Дурдунии! Мыши с голоду в соседнее царство-государство убежали. Дурдумоны дерут с нас то шкуру, то мзду. Вот и едим лебеду.

«Мужик тёмный, глупый. Какой с него спрос!» – подумал царь.

Отмахнулся он от пахаря, бредёт дальше. Увидел у кузни коваля, остановился.

– Здравствуй, кузнец! Как живётся-можется? – поклонился ковалю царь.

– В огороде хрен да лук, а на троне царь Дурдук! – насмешливо ответил кузнец.

Владыка едва сдержал гнев. Так хотелось ему ударить кузнеца посохом, кликнуть стражу, палачей. Но, в конце концов, успокоился: мол, кузнецу несладко живется. День и ночь стоит у наковальни. Можно и простить беднягу.

Заковылял царь дальше. Но все, с кем он встречался, проклинали страну Дурдунию. Поплёлся Дурдук во дворец, однако стражники дорогу ему преградили, схватили под руки.

– Пустите меня! Я ваш повелитель, царь Дурдук! – начал вырываться он.

– Ха-ха! – смеялись стражники. – Посмотрите, дурдучане, на этого безмозглого Дурдука! Он смеет называть себя царем! Ух, самозванец! Да мы тебя страшной смертью за это истребим! К тому же ты, оборванец, ростом выше плеча государева. А ну, становись под мерку-перекладину!

Начальник стражи саблей махнул:

– Казнить!

Бросили палачи царя Дурдука на плаху и отрубили ему голову.