Сказы казачьего Яика
Шрифт:
Жалко юнцу было только сестрёнку и мать, которых он любил. Дьявол догадался, о чём размышляет отрок. Стал сатана его успокаивать: мол, понимаю, что ты очень любишь мать. Но я не покупаю твою любовь к матери, ты будешь любить её, как и прежде. Но ты не вспомнишь лица своей матери. Ты не вспомнишь дороги к дому. Ты заблудишься.
– А ежели я передумаю, захочу расторгнуть уговор с тобой? Ежели я захочу вернуть память, что тогда? – допытывался юнец.
Дьявол объяснил:
– Захочешь вернуть память, тогда потеряешь чудодейный кошель и одно око. Станешь нищим и одноглазым.
– Согласен! – ударил юнец по рукам с нечистой силой.
Дьявол бросил кошель с деньгами и пошёл, приговаривая:
– До встречи, отрок! Как прекрасно твое синее око! Мне давно хочется посмотреть на мир через такой голубой глаз! Ха-ха-ха!
Юнец поймал кошель, пересчитал монеты. Захотелось ему бежать в лавку, удивить купца золотыми червонцами. Но вокруг были холмы, незнакомая местность. Отрок остановился растерянно на перекрёстке дорог. Он не знал, куда пойти. Поплёлся наугад, да не в ту сторону. Так вот он неделю шёл, вторую, третью. Подвозили его на телегах, на быстрых тройках с колокольцами, на парусниках торговых.
Платил он хорошо, потому его принимали с поклоном в харчевнях, и в купеческих лавках, и на постоялых дворах. Коробейники несли юнцу кафтаны, серебром шитые, сапоги сафьяновые, шапки и шубы бобровые. И прислуга у юнца появилась.
– Кто я такой? Где мой дом? – спрашивал он иногда у слуг.
Но слуги отвечали с поклоном:
– Господин изволит шутейничать! С его деньгами, с его богатством везде родной дом!
Вода в реке течёт, не ведает про счёт. Но черти дни перебирают. Но ангелы годы считают. На Радуницу, в день поминовения родителей, запечалился юнец. Объехал он полмира, а дом свой не мог найти. Да и как он мог узнать свой дом, если он ничего не помнил?
Ехал юнец в богатой коляске, с кучером, глядел по сторонам рассеянно. Иногда он бросал нищим деньги. Возле церкви стояла женщина с девочкой лет семи.
– Мама, это едет наш Глеб-Глебушка, – сказала женщине девочка.
– Бог с тобой, дочка! В коляске едет какой-то очень богатый и важный господин. Он, конечно, похож на Глеба нашего. Но люди бывают похожими. Горе замутило наш разум, дочка.
– Нет, это Глеб! Глеб! – бросилась девочка наперерез коню, который вёз богатую коляску с навесом из белого шелка.
Девочку чуть не сбило оглоблей. Кучер натянул вожжи так, что лошадь вздыбилась. Коляска налетела колесом на камень и опрокинулась, упала в лужу. И кучер, и важный господин еле вылезли из глубокой и грязной лужи.
– Надери за ухо эту паршивую девчонку! – приказал кучеру молодой господин.
– Я выдеру её дома хворостиной! Вы уж простите нас, господин! Мы принесли вам большой убыток! Ваш бархатный камзол в грязи. Я могу постирать вашу одежду. Платить за урон мне нечем. Мы – люди бедные, – винилась мать юницы.
А девчонка онемела от испуга. Мужики вытащили коляску из лужи, поправили упряжь: мол, садитесь, господин, продолжайте путь. И не гневайтесь, извиняйте глупую бабу и девчонку-несмышлёнку.
Взялся кучер за вожжи. Господин бросил в толпу горсть золотых червонцев. И поехала коляска дальше. Не узнал молодой путешественник свою сестрёнку и мать. А за подаянием везде бросаются чуть ли не под колеса. Семь лет странствий – и везде одно и то же!
– Нам бы обсушиться на постоялом дворе, – предложил кучер.
Гостей приняли хлебосольно. Особенно понравилась богатому путнику дочка хозяина. Она принесла на подносе еду, постелила чистую постель.
– Ты мне понравилась. Я бы с тобой согласился пойти к венцу, – сказал гость.
– И вы мне любы. Но я ведь не знаю, кто вы.
– Я очень богат, – похвастался юноша.
– Богатыми бывают и разбойники, – поклонилась девица, собираясь уйти.
– Разве я похож на злодея, на разбойника? – поднял бровь гость.
А девица стала шутливо отговариваться:
– На разбойника вы непохожи. Присылайте сватов. Но познакомьте меня с родителями своими. Для согласия и благословения. В нашей округе вас люди не знают.
И ушла девица, дверь прикрыла. Запечалился юноша. Вышел он во двор вечером и пошёл побродить под луной. Ходил он, ходил. Пришёл случайно на кладбище. А навстречу ему дьявол:
– Здравствуй, добрый молодец! Как поживаешь?
– Это ты, сатана? Плохо мне живётся. Камень лежит на душе. Хочу увидеть мать и сестрёнку. Хочу договор с тобой расторгнуть, прозреть! Хотя бы одним оком!
Нечистый не возражал. Взмахнул он посохом, и вспыхнул рядом костёр.
– Я бросаю договор в огонь. Но ты будешь сразу же одноглазым оборванцем.
– Согласен! – беззвучно пролепетал юноша.
И сгорела грамота дьявольская в костре. Сатана с дымом улетел. Страшная боль пронзила юношу. Упал он. И лежал без памяти на земле до утра. А когда пропели утренние петухи, взошло солнце. Оборванный, с чёрной повязкой на глазу, вышел с кладбища юноша. И узнал он сразу своё село, увидел свою хату. Навстречу ему бежали со слезами на глазах мать и сестрёнка. И встал перед ними на колени Глеб. Прозрел!
Сурок-рудокоп
В шёлковой одежде не водятся вши. В хорошей семье все дети хорошие. Но и в плохих семьях иногда вырастают отроки добрые.
– Не обманешь – не проживешь! – учил отец Харитошу.
Но не соглашался с отцом Харитоша. Рос он тихим и добрым, а с двенадцати лет ушел к соседу-кузнецу в подручные. У кузнеца и овладел Харитоша умением лудить котлы и казанки, паять посуду дырявую.
Жил Харитон скромно: не бедно, не богато. А отец от сына отрёкся, выгнал его из дому. Да и от мачехи не было житья в родной избе. Кузнец помог Харитону вырыть землянку. И вскоре весь городок казачий пошел к лудильщику. Никто не умел так, как он, лудить посуду.