Скелет в шкафу (Опасная скорбь)

Перри Энн

Монк смотрел им вслед с жалостью, гневом и нарастающим чувством безысходности.

Глава 4

– Вы хотите, чтобы я по-прежнему занимался драгоценностями? – спросил Ивэн с сомнением. Он явно не видел в этом никакого смысла.

И Монк готов был с ним согласиться. В любом случае драгоценности или давно выброшены, или уничтожены. Из-за чего бы ни погибла Октавия Хэслетт, Монк ни секунды не верил ни в грабителя с улицы, ни в алчного слугу, проникшего в комнату хозяйки с целью наживы. Ну не глупо ли лезть туда ночью, точно зная, что Октавия у себя, когда можно

сделать это днем без лишних хлопот?

– Нет, – решительно заявил Монк. – Будет лучше, если вы потратите время на беседу со слугами.

Уильям обнажил зубы в улыбке, и Ивэн ответил ему точно такой же гримасой. Он уже дважды был в доме Мюидора, каждый раз задавая одни и те же вопросы и получая на них краткие нервные ответы. Ивэн прекрасно понимал слуг. Как им не бояться полиции, если каждая встреча с нею грозила их репутации, не говоря уже о том, что хозяева могли заподозрить, будто они и впрямь знают что-либо об убийстве.

– Ее убил кто-то из домашних, – добавил Монк.

Ивэн приподнял брови.

– Кто-то из слуг? – В его голосе звучало откровенное сомнение, да и глаза сержанта были при этом слишком уж невинны.

– Что ж, мысль хороша, – ответил инспектор. – Власти будут нам весьма благодарны, если мы арестуем кого-нибудь из прислуги. Но, думаю, для такого подарка у нас должны быть весьма веские причины… Нет, я просто надеялся, что, разговаривая со слугами, вы побольше узнаете о самом семействе. Слуги многое подмечают. Их, правда, приучили молчать о том, что происходит в доме, но если они почувствуют, что им угрожает обвинение в убийстве, языки у них могут и развязаться.

Беседа происходила в кабинете Монка, куда более тесном и темном, нежели кабинет Ранкорна. За окнами стояло светлое и холодное осеннее утро. Простой деревянный стол был завален бумагами, а ковер настолько затоптали, что на нем образовалась отчетливая дорожка от стола к двери.

– С большинством из них вы уже встречались, – продолжал Монк. – И каковы ваши впечатления?

– Обычная картина, – медленно произнес Ивэн. – Горничные в большинстве своем молоды, с виду ветрены, любят поболтать и похихикать. – Солнечный луч, ворвавшийся сквозь тусклое оконце, упал на приятное лицо сержанта, придав его чертам рельефность. – Тем не менее жить им приходится в довольно суровом мире, под присмотром хозяев, которые не видят в них людей и требуют беспрекословного подчинения. Жизнь у них куда труднее моей. Некоторые из них еще совсем дети. – Он взглянул на Монка. – Будь я на пару лет старше, я годился бы им в отцы. – Эта мысль, казалось, озадачила Ивэна, и он нахмурился. – Одной из девочек всего двенадцать. Мне пока не удалось выудить из них хоть что-нибудь достойное внимания, но я не верю, чтобы это был кто-то из них.

– Из молоденьких служанок? – уточнил Монк.

– Да… Те, что постарше, – другое дело. – Ивэн произнес это и сам усомнился. – Хотя все равно не могу себе представить, что их могло на такое толкнуть.

– А мужчины?

– Кто угодно, только не дворецкий. – Ивэн криво усмехнулся. – Это сухарь, старый педант армейской закалки. Если когда-то его и одолевали какие-либо страсти, то сейчас, полагаю, он о них уже и думать забыл. Да и с чего бы, скажите на милость, дворецкому, уважаемому человеку, убивать дочь хозяина, да еще в ее собственной постели? Как он вообще мог там оказаться посреди ночи?

Против воли Монк улыбнулся.

– Вы

не читаете бульварную прессу, Ивэн. Послушайте, что распевают иногда на улицах.

– Чепуха, – искренне сказал Ивэн. – Только не Филлипс.

– Лакеи? Конюхи? Посыльные? – настаивал Уильям. – И как насчет женщин постарше?

Сержант присел на подоконник.

– Конюхи спали рядом со стойлами, а дверь черного хода по ночам запирают. Посыльный? Возможно, но ему всего четырнадцать лет. Да и какой у него мог быть мотив? Женщины постарше? Ну это еще куда ни шло: могла сыграть свою роль ревность, или же хозяйка попросту третировала горничную… Но все это повод к неприязни, а не к ненависти, да еще такой, чтобы послужила причиной убийства. Ни одна из горничных не выглядит безумной или склонной к вспышкам ярости. А ведь нужно было совсем потерять голову, чтобы на такое решиться. Если страсти и закипают, то в их собственном кругу. Они терпят всякое обращение от членов семейства. – Ивэн посмотрел на Монка и хмуро усмехнулся. – Но друг другу вольностей не спускают. У них там строгая иерархия, и если уж они и готовы пролить кровь, то выясняя, кто какую работу обязан выполнять.

Ивэн заметил, что при словах «пролить кровь» Монк насторожился.

– Нет, не убить. Поставить пару синяков, в крайнем случае пробить голову, – объяснил он. – Но думаю, что слуги, как правило, ссорятся друг с другом, а не с хозяевами.

– А что, если миссис Хэслетт выведала какую-то тайну, порочащую одного из слуг? Какой-нибудь старый грех – воровство или распутство, – предположил Монк. – В этом случае слугу уволили бы, а без рекомендации он уже не нашел бы себе нового места. Такому человеку особо не из чего выбирать – потогонная мануфактура или улица.

– Возможно, – согласился Ивэн. – Есть еще лакеи. Их двое – Гарольд и Персиваль. Оба ничем особенным не отличаются. Я бы сказал, что Персиваль чуть поумнее и, пожалуй, тщеславнее.

– Кем мечтает стать лакей? – несколько язвительно спросил Монк.

– Полагаю, дворецким, – с легкой улыбкой ответил Ивэн. – Вы зря смеетесь, сэр. Дворецкий – почтенный, влиятельный, всеми уважаемый человек. Дворецкий считает себя куда выше полицейского. Он живет в прекрасном доме, ест и пьет все самое лучшее. Я знавал дворецких, которые пили кларет покачественнее, чем тот, что они подавали своим хозяевам…

– А их хозяева об этом знали?

– Некоторые хозяева не могут отличить кларет от столового вина. – Ивэн пожал плечами. – Как бы то ни было, дворецкий – это король в своем крошечном королевстве, а многие находят такое положение весьма привлекательным.

Монк саркастически приподнял брови.

– И как убийство дочери хозяина могло бы приблизить лакея к такой заветной цели?

– Да никак. Если только она действительно не узнала о нем нечто такое, после чего увольняют без рекомендаций.

Звучало вполне правдоподобно, и Монк это оценил.

– Тогда будет лучше, если вы сейчас отправитесь туда и вновь попытаете счастья, – распорядился он. – А я тем временем пообщаюсь с членами семейства. Как это ни прискорбно, но я тоже полагаю, что виновен кто-то из них. Надеюсь поговорить с каждым наедине, в отсутствие сэра Бэзила. – Лицо его на секунду застыло. – В прошлый раз, по сути дела, он сам всех опрашивал, словно меня там и не было.

– Хозяин в своем доме. – Ивэн спрыгнул с подоконника. – Чему тут удивляться!