Скелеты из шкафа русской истории
Шрифт:
Вот уж чего не было — того не было.
«Патриотизм — последнее прибежище негодяев», — как-то сказал в конце XIX века кто-то из английских политиков, характеризуя британских чиновников, занимавшихся в колониях вещами, мягко говоря, неприличествующими джентльмену. Неуемное воровство, обирание местного населения, жестокость и неуважение к обычаям туземцев и так далее — одним словом, мерзавцы они по сути и негодяи. Единственное, что их хоть как-то извиняет, — по крайней мере, они все же в критической ситуации остаются истыми патриотами Британии и Ее Величества. Patriotism is the last retreat of a scoundrel. Такой был изначально смысл этого выражения. Отметим, в этом
А правильный перевод сего заезженного афоризма должен звучать так: «Патриотизм — последнее прибежище даже негодяев».
Посему, немного перефразируя, скажем: Бескорыстие — последнее прибежище большевиков.
В. Мономах и т. Зиновьев
Мудрый Владимир Мономах в 1097 году предложил всем князьям Руси собраться на съезд в город Любеч и договориться по-хорошему. На съезде все князья дружно посокрушались, что воюют между собой, а земля от этого оскудевает, раздорами же пользуются для своих набегов половцы. Было договорено: «Есть всего один способ блюсти землю Русскую. Кождо да держить Отчину свою».
Тут надо сразу отметить: эту формулу упоминают далеко не во всех учебных пособиях и популярных книгах по истории.
И даже если она упоминается, то не полностью. «Кождо да держить Отчину свою». Первая половина фразы удивительным образом исчезает.
Почему? Ведь это — важнейшая деталь. Князья не просто делили землю, а заботились все вместе о защите и процветании всей Русской земли.
Странно, согласитесь, что слова «блюсти землю Русскую» выпадают из учебников. И это ощущение странности не будет нас покидать, пока мы не разберемся с происхождением мифа о тотальной нерасположенности России к демократической форме правления. Он имеет сравнительно позднее происхождение. Он — наследие коммунистического режима. «Мы наш, мы новый мир построим» — пелось в официальном гимне СССР. Вплоть до 1944 года им был «Интернационал». Весь «старый» мир, вся история России огульно считалась «проклятым царизмом». Несколько утрируя, но именно так. Слово «патриотизм» долгое время было почти запрещенным, его приравнивали к «шовинизму». Ну а к демократии у большевиков вообще было своеобразное отношение. Мягко говоря.
Процитирую выступление тов. Зиновьева, произнесенное с трибуны XII съезда РКП(б): «Мы — марксисты, и поэтому мы слышим, как трава растет. Мы видим на два аршина под землей. Сейчас же, если спросить, что у нас растет и что происходит на два аршина под землей, то, как правильно подчеркнул т. Ленин, мы должны сказать: растет великодержавный русский шовинизм… Где бы он ни рос, этот чертополох, он остается чертополохом. Мало того, у нас есть шовинизм великорусский с самым опасным значением, имеющий за собой 300 лет монархии и империалистическую политику, царскую политику, то есть всю ту иностранную политику царизма, о которой еще Энгельс в 1890 году писал, что „всякий, кто в этом отношении сделает хоть малейшую уступку шовинизму, неизбежно подаст руку и царизму“».
Ну что было ждать при таком отношении к отечественной истории? К нашему наследию, включая наследие политическое? Только самоубийца мог тут начать расписывать, какие мощные демократические механизмы работали на Руси все время существования нашего государства. Любой позитив, относящийся к эпохе «до 17-го года» в 20-х годах XX века тщательно отфильтровывался. Демократия как часть старорусской жизни просто исчезла из учебников истории.
А вот 1925 год. Стихотворение пролетарского поэта Василия Александровского
Изуверы сгинули несколько позже. Окончательно — только через 60 лет. И все это время культивировалось пренебрежительное отношение к русской истории. Порой, когда это требовалось, на щит поднимались отдельные исторические фигуры — то Иван Грозный, то Петр I. Но в целом тысячелетняя отечественная история рисовалась как века косности и бесперспективности.
Антирусская страна
На дубу зеленом,
Да над тем простором
Два сокола ясных
Вели разговоры.
А соколов этих
Люди все узнали:
Первый сокол — Ленин
Второй сокол — Сталин.
А кругом летали
Соколята стаей…
С начала 1920-х годов большевики начинают планомерно переписывать всю историю предшествующего периода. И переписывают ее так, что просто страшно становится.
Миф об ужасах «допетровской Руси» большевики не отрицали, но дополнили новой порцией сюжетов о Российской империи.
В сущности, они стали относиться к России императорского периода так же, как при Петре — к допетровскому: как ко времени полного мрака, дикости и тупости.
По их версии, политика царизма всегда и во всем была антинародной, преступной и деспотической. «Тиранический царизм» и «реакционное дворянство» только и делали, что душили народ и подавляли малейшие ростки свободомыслия и любые «прогрессивные» идеи.
Это — черный миф «в квадрате». В мрачные тона оказались окрашены не только XVI–XVII века, но, по сути, вся история России от монголо-татарского ига до Николая II. Вот риторика тех лет в описании военных событий: «Генерал взял Ленкорань, положив на стенах несколько сот крепостных мужиков, наряженных в солдатские шинели».
Ни намека на героизм, наоборот, читатель сочувствовал иноземцам и возмущался беспощадности, коварству и жестокости русских солдат. Где, в какой стране вы найдете такое отношение к собственной армии и собственным достижениям?! Ни в какой! И это не самый вопиющий пример.
Академик Покровский в «Кратком курсе истории России» позволял себе называть царей и генералов «негодяями», «идиотами», «скотами» и «уродами». А слуг «проклятого царизма» — в лучшем случае «обманутым стадом».
По Покровскому, Николай I — безграмотный солдафон. Якобы он плохо различал буквы и больше всего любил слушать барабанную дробь — ничто другое его не волновало.
Александра III большевики объявили алкоголиком, Николаю II прочно приклеили кличку «кровавый», и даже победу 1812 года считали ошибкой: ведь и тут оболваненный народ воевал за укрепление власти своих же собственных помещиков.