Склеп, который мы должны взорвать
Шрифт:
— Да ладно тебе, шеф. Явится он, никуда не денется. Расслабься и думай о чем-нибудь возвышенном. Чего ты заранее мандражируешь?
— Я не мандражи… рую. Идиотское слово!
— Такой уж тут язык, претензии не ко мне. В любом случае времени еще вагон. Ты же сам говорил, что отправляемся, когда стемнеет. Солнце садится в пять примерно. А сейчас только три.
— Все равно нельзя так подводить других. Самое главное — в последний момент.
Прочие не поддерживают разговор. Игнорируют? А чего еще ожидать от столь неблагодарных созданий? Да какой смысл с ними что-либо обсуждать?
Попробовали
Если хорошенько прислушаться, сквозь шум воды можно различить мелодию, которую напевает нежный голосок феи.
*****
Похоже, фея задержится в ванной надолго. Я заглядываю на уже знакомую мне кухню, потом в спальню, где из мебели только кровать, зеркальный шкаф и кресло. В спальне почему-то холодно. Холод не настоящий, а какой-то… внутренний, я чувствую его всем существом. Неприятное чувство… Лучше уж вернусь к моим подопечным…
Клара достает из сумки зеркальце и начинает прихорашивается. Время от времени тяжко вздыхает. Конечно, уже заранее скучает по своему очаровательному работодателю. Вот украдкой опять тянет руку к сумке. Можно поспорить: она очень хочет достать телефон и позвонить этому самому работодателю. А телефона-то и нет! Остался в урне.
Поэт что-то шепчет себе под нос. На подходе очередная гениальная поэма. Надеюсь, он не примется прямо сейчас нас с нею знакомить.
Люси, которая сперва тихо и скромно сидела у ног хозяйки, постепенно осваивается в новой обстановке. Исподтишка рычит, потом начинает звонко тявкать, причем непонятно, на кого именно. Просто в окружающее пространство.
— Заткни свою шавку! — кричит принц ведьме. — И так голова раскалывается.
— Люси…
Ведьма поспешно берет свою питомицу на колени, поглаживает по загривку, что-то шепчет в лохматое ухо, и собачонка умолкает.
— Ты таблетки сегодня не забыл выпить? — спрашивает волшебник.
— Не забыл! Толку никакого. И вообще, я не хочу никуда возвращаться! Без разницы, где сдохнуть.
— Возьми себя в руки!
— Не ори на меня!!!
Сейчас по комнате полетят искры раздора. У волшебника явно чешутся руки как следует врезать своему ненаглядному. Принц, конечно, в долгу не останется. Невольным свидетелям лучше потихоньку расползаться по углам, чтобы случайно не попасть под раздачу… Неужели вскорости наступит момент, когда я буду наконец избавлен от подобных сцен?!
Однако ЭТА сцена завершается вполне мирно.
— Я пойду чайник поставлю, — спокойно говорит волшебник и выходит из комнаты.
А принц молча бросается на диван и утыкается лицом в кожаную подушку.
Наступает долгожданная тишина, которую нарушает лишь довольно-таки скоро возвратившийся волшебник. Он принес поднос, уставленный кружками из толстого стекла. В дымящейся жидкости болтаются ломтики какого-то светло-желтого плода, на подносе еще уместились две глубокие миски с печеньем. Ставит поднос на низкий столик.
— Не скучайте, пейте чай.
Берет
— Кончай выеживаться, вставай.
Сует ему в руки чашку.
— Пей, пока совсем не остыло. Прикинь, через каких-нибудь пару-тройку часов мы уже будем на месте.
— Гарантия сто процентов? — принц едва заметно улыбается.
— Девяносто девять и девять десятых… Печеньку тебе дать?
— Ну, давай.
Какая прелесть. Все чинно чаевничают и ведут себя в высшей степени благопристойно. Всегда бы так.
Фея неслышно появляется… Такая… светлая и будто помолодевшая на десять лет. Губы у нее расплываются в улыбке, она пытается эту улыбку скрыть, однако безуспешно. Еще влажные белокурые волосы завиваются локонами, на щеках проглядывают ямочки… Как мало надо людям для счастья. И феям тоже…
Время снова успокоилось, движется плавно и медленно. Все помалкивают, о чем-то задумались, каждый о своем, конечно. Комната вдруг заливается ярко-алым светом. До чего же роскошный закат, который можно наблюдать сразу с нескольких точек. Никогда прежде не видел здесь такого. Будто Город, который прежде поворачивался к нам не самыми привлекательными сторонами, напоследок старается показать себя во всей красе. Хочет, чтобы у нас остались о нем приятные воспоминания? Надо было позаботиться об этом раньше. Хотя оно того стоит.
Мы завороженно смотрим на небо, полыхающее пронзительными оттенками красного, малинового и золотого. Кажется, эти сменяющие друг друга небесные картины никогда не потускнеют…
Однако красочное зрелище постепенно затухает. Наступает тоскливый момент, когда день уже умер, а вечер еще не наступил. Нечто неопределенное, давящее, безнадежное, то, что надо каким-то образом пережить.
Принц снова ложится, обхватывает себя за плечи, сжимается, будто его знобит.
Мы все погибнем в этом взрыве.
Тот, кто выкинул нас сюда, просто решил снова поиздеваться, придумал еще более изощренную пытку. Как можно было доверять существу, уже сыгравшему такую злую шутку? Вывернувшему нас наизнанку. Он пообещал вернуть нас домой и оставить в покое. Гарантия? Нет никаких гарантий…
Нависшую тишину прерывает булькающий звук, от которого все вздрагивают.
— Вот и палач звонит, — объявляет волшебник. — А вы боялись.
Идет открывать, возвращается через пару минут в сопровождении палача. У того вид крайне важный, я бы даже сказал, торжественный.
— Ну что, потрахался напоследок? — интересуется волшебник, снова садясь на диван. Цинизм этого неформального лидера меня скоро доконает. Вот и думай о чем-нибудь возвышенном в такой компании.
Палач самодовольно улыбается. А волшебник не унимается.
— Прикинь, если ты оставил тут свое семя? Ты уже будешь кайфовать в Аверхальме, а здесь появится новый маленький палач…
Я не выдерживаю.
— Между прочим, палач занимается благотворительностью. Помогает бездомным.
— Что, правда?