Сколько стоит ваше сердце?
Шрифт:
— Из-за этого, дорогая моя, действительно лишать жизни никто бы не стал. Но, возможно, на самом деле преданный Рыб был не таким уж преданным?
— Думаете, он передавал секреты императора на сторону? Но кому?
— Боюсь, этого мы уже не узнаем. Но это объясняет все, не так ли? Его Величество узнал об этом и, пользуясь первым же предлогом, уничтожил Феро. А заодно показал серым, как он ценит их никчемные жизни…
— О, да, с точки зрения политики это был очень верный ход.
— Его Величество хитер, как змей.
— Но ведь он змей и есть… Только тс-сс! Это государственная тайна.
— Которую знают все?
— И все хранят, моя прелесть!
Двое переглянулись и разошлись. Встречи их никто не засек. А даже если бы и засек — мало ли при дворе сплетников.
Антрацитовые глаза внимательно смотрели, как по дворцовой аллее, вздернув подбородок, в гордом одиночестве шла тоненькая золотоволосая девушка в пышном голубом платье.
Гардероб ей составили вполне достойный… Но он почти ни на что не повлиял — общество игнорировало Алету и все чаще и чаще Рамер слышал неприятные шепотки за ее спиной. Безголовый Шанту оказал девушке очень плохую услугу.
Лонгери ей бы простили, чего там, даже императрицы время от времени навещали привилегированную тюрьму. Посещение Лонгери было, скорее, поводом для гордости.
Но Рахта… Крепость, куда бросали бродяг, воров и проституток… Император уже видел, как в присутствии девушки смолкали разговоры, а некоторые демонстративно снимали кольца и "прятали" их в декольте.
— С этим можно что-нибудь сделать? — спросил он, делая глоток из высокого бокала.
— Отказать от двора князьям Геворам… и с гарантией потерять одну из южных провинций.
— То есть, эту травлю организовали они? — голос императора был спокойным, но маг знал повелителя слишком давно и хорошо — тот был зол.
— При всем моем уважении — Рамер, худшей невесты ты выбрать не мог.
— Чем и куда тебя не устроила Алета?
Придворный маг стоял рядом, смотрел в то же окно и, предположительно, на ту же девушку но, похоже, видел что-то свое. Иначе чем объяснить это выражение недоумения и брезгливой досады на его лице.
— Баронесса… титул вы ей дали недавно и свет его пока не признал. Южанка. Воспитание… можно сказать, нет никакого воспитания. Один это танец чего стоит! И — Рахта. Вам мало?
— Да, — коротко отозвался император. Длинное лицо дернулось. — Пойми, Абнер… все эти дворцовые дрязги, это, конечно, чрезвычайно важно — но они не перевесят две анеботовые шахты.
— Анеботум… — кивнул маг, — Но гораздо проще было бы отдать ее кому-нибудь из верных короне дворян и контролировать разработки через него…
— И ты готов так рисковать? — черная бровь изогнулась под каким-то совершенно невообразимым углом, — Ты можешь назвать имя того, кто возьмет в руки власть равную… или даже превосходящую императорскую и останется лояльным подданным? Больше того — ты поручишься за его детей и внуков? Покажи мне этот светоч, я хочу, чтобы с него написали поясной портрет. Нет, чтобы нас запечатлели на нем вместе… Даже не так — я хочу совместную статую. В полный рост и на коне.
— На Аллее Просвещения, — съязвил Абнер.
Последние слова сбили боевой настрой мага. Ручаться за еще не родившихся подданных, что они обязательно будут верными… это и в самом деле было опрометчиво.
— Я нашел идеальное решение. Шахты должны отойти в императорскую семью. Тогда я буду уверен, что стратегическое сырье никогда не попадет в руки заговорщиков и не уплывет за границу.
Абнер угрюмо молчал, и в этом молчании повелитель чувствовал не просто неприязнь к девушке, а что-то действительно серьезное. Но что серьезное может быть связано с наивной и легкомысленной Алетой?
— Ее кровь, — тяжело уронил Абнер.
— А что с ней не так? Она не девица? Извини Абнер, я тебе скажу прямо — неприятно, но ради шахт я это проглочу. Лишь бы не была беременна.
— Она чиста.
— В таком случае — что?
Платок с двумя бурыми пятнышками полетел в императора, тот едва успел его поймать.
— Твоя Алета — латентная ведьма!
— Хм… Не понимаю. Ведьма — это ведь хорошо. А что значит — латентная?
— Ее кровь спит. Даром она владеть не будет. Он может проснуться в детях.
— И что в этом плохого? Или ты всерьез думаешь, что ведьмак на троне может быть хуже оборотня? Проглотили одного — стерпят и другого.
— Если он будет, — тяжело уронил Абнер.
— То есть? Объяснись, будь добр.
— Ведьма, даже латентная не может понести ни от кого, кроме того, кого она полюбит всем сердцем, — сказал, как выплюнул Абнер. — ты уверен, что твоя невеста от тебя без ума?
— Подожди, — Рамер развернулся так резко, что тяжелая форточка сорвалась с держателя и захлопнулась сама собой, — Ты говоришь какую-то ерунду. Зачатие — это биологический процесс, и если оба супруга здоровы, не пользуются амулетами и встречаются в постели регулярно, оно наступает, хотят они этого или нет.
— Амулеты, — маг брезгливо поджал губу, — Что ты о них знаешь?
— Что они существуют и неплохо работают.
— А кто их делает?
— Маги, — ответил Рамер. — Что? Разве нет?
— Ведьмы! Их делают только ведьмы — на основе своей крови. Маги их повторить не могут.
— То есть, если Алета меня не полюбит…
— У Империи не будет наследника. Мне жаль тебя огорчать, Рамер, но твой брак невозможен, потому что никто не может гарантировать любовь.
Император допил вино — до дна. Хотел налить еще, но потом отставил бокал.
— Мне посмотреть списки дворян, верных короне?
— Нет.
— Что? — не поверил Абнер.
— Я сказал "нет". Слово из четырех рун, которое обозначает отрицание, несогласие, запрет. Так понятнее?
Маг боролся с желанием ущипнуть себя за руку. Заметив его состояние, император сжалился.
— Помолвка — еще не свадьба. Ее обычный срок от года до трех лет. Все это время Алета будет считаться моей невестой, а я смогу влиять на все решения по анеботуму.
— А потом?
— Да не понадобится никакое "потом", — Рамер все же вернулся к вину и на этот раз пил долго, закрыв глаза, смакуя терпкую сладость фиольского. Было в этом какое-то извращенное удовольствие — наслаждаться вином, трудолюбиво сделанном теми, кого Империя только что разбила в брызги… Право же, фиольское стало от этого еще слаще.